Скандал вокруг первого небоскреба УрФО, бизнес-центра «Антей», принимает невиданный масштаб: против владельцев здания выступает уже целая правозащитная организация, «Наше наследие». Ее лидер, юрист Илья Филиппов, сегодня проведет для журналистов Екатеринбурга пресс-конференцию, но накануне рассказал нам самые интересные подробности своей войны со строителями. О том, действительно ли будет снесен «Антей», в чью собственность он должен перейти и почему может рухнуть в любой момент – в интервью «URA.Ru».   - Илья Александрович, с чего это вдруг Вы – довольно известный в городе юрист – стали воевать с небоскребами и персонально с «Антеем»?    - Тут несколько моментов. Первый: город Екатеринбург в целом небогат памятниками, а те, которые есть, регулярно сносятся. История с памятником «Усадьба Фальковского», который пострадал при строительстве «Антея», очень показательна. Сначала снесли остатки самой усадьбы, затем был уничтожен легендарный «погреб-ледник». На самом деле, он представлял из себя не какой-то лаз в подвал, а серьезное, уникальное архитектурное сооружение, которое даже при советской власти находилось под защитой государства. У меня как у жителя этого города есть понятное желание придать данные обстоятельства гласности в целях того, чтобы подобное не повторялось.   - Как я понимаю, звучат предложения снести «Антей».   - Я реальный человек, и все понимаю. Памятник погиб, «Антей» никто не снесет. Но есть определенные юридические процедуры, которые в данной ситуации могли бы быть применены.   «Антей» сегодня является постройкой самовольной. Это мнение не мое, а контролирующих органов. Он, можно сказать, «дважды самоволен». Под него не отводилось земельного участка и не получалось разрешения для строительства. И то, и другое, является само по себе достаточным для квалификации застройки как самовольной. При это сам «Антей» - достаточно сложное архитектурное сооружение и нуждается в особом порядке прохождения экспертиз на предмет безопасности.   - По-Вашему, он построен плохо?   - Я не могу этого утверждать. Никто не знает, построен ли он небезопасно. Он имеет подземные этажи, атриумы, арочные пространства, купольные помещения, высокоскоростные лифты. То есть вещи, традиционно представляющие особую опасность. У нас в стране много, что упало – при чем то, что рассчитывалось ведущими архитекторами. И до сих пор не совсем понятно, почему упало. Да и у нас в городе мост рухнул – который тоже строился без разрешения. Так где гарантии? Я никого не хочу обидеть, но зная наших предпринимателей, уверен: если они и экономили на чем-то, то, скорее всего, на безопасности.   - Но почему именно «Антей»? Вероятно, таких построек немало.   - Не буду скрывать: потому что место настолько центральное и настолько показательное, что ярче пример невозможно придумать.   - Андрей Гавриловский и другие ваши оппоненты Вам возразят: вы отрабатываете чей-то заказ.   - Меня персональная судьба Гавриловского не интересует. Я только из средств массовой информации знаю, что он позиционирует себя как «владелец бизнес-центра». У самовольной постройки не может быть собственника.   - Как я понимаю, там много собственников…   - Их там нет. Есть Гавриловский и есть люди, которые хотели бы получить права на квадратные метры, построенные при их финансировании. И это сегодня большая проблема, так как «Антей» самоволен. Те, кто считают свои права нарушенными – они обратились в суд, эти процессы развиваются. Я никакого участия в них не принимаю. Важно другое. Помните, кражи в Эрмитаже? Там тоже пропали не самые выдающиеся вещи. Но это не меняет сути – они были под государственной охраной и из-за того бардака, который творился, исчезли. Так же и тут. Для нашего города «Усадьба Фальковского» ничуть не менее важна, чем пропавшие ценности из Эрмитажа для Петербурга. И современные строительные технологии позволяли сохранить «погреб-ледник», вписать его в «Антей». Так делается во всем мире. Чем Екатеринбург хуже Рима? Если бы в Риме кто-то замахнулся на любой подвал, то он теперь бы общался с миром только через адвокатов. Мне хочется, чтобы историческое и культурное наследие сохранялось, понимаете? Если Гавриловский или кто-то еще считает, что это заказ – ну, пусть считают. Их дело.   - А что вы видите своей задачей-максимум?   - Я уже говорил, что реально вряд ли может быть принято решение о сносе. Хотя правовые последствия ситуации именно таковы. Самовольное строение либо должно быть снесено, либо оно перейдет в собственность того, кто обладает правами на землю под ним. В нашем случае это муниципальное образование город Екатеринбург.   - Или Свердловская область?   - Это сложный вопрос, но я юрист могу упрощенно сказать: в большей степени эта земля находится в распоряжении Екатеринбурга. Конечно, смена собственника – это очень серьезный шаг. Но один такой прецедент исключит подобную практику незаконных построек и поможет инвесторам «Антея».   Среди последних, например, федеральная регистрационная служба, которая заплатила без малого 5 миллионов долларов за свои помещения в бизнес-центре. И сейчас находится в «подвешенном» состоянии. А это деньги федерального бюджета, наши с вами деньги.   - Но ведь возможно и «узаконивание постройки»?   - Существует. Но подобная практика убивает градостроительную деятельность. Если механизм узаконивания будет существовать и поддерживаться властями, то самовольные постройки продолжатся.   Я могу пояснить схему, по которой, видимо, надеются пойти строители «Антея». Сначала был заключен охранно-арендный договор на памятник «погреб-ледник». Затем был выделен земельный участок – по идее, Гавриловский должен был памятник реконструировать, а на выделенной земле развивать свой бизнес. Памятник погибает в результате «селевого потока» в центре Екатеринбурга. Ущерб, причиненный гибелью памятника, составляет 30 тысяч рублей. Эти деньги честно выплачиваются государству. Что теперь надо сделать? Расторгается охранно-арендный договор. Одновременно идет незаконное строительство. Теперь надо сдать этот участок в аренду еще одной компании, которая сдаст объект в эксплуатацию. Памятник уничтожен, незаконное строительство узаконено. Все.   А сейчас строится 3-я очередь. 45-этажный небоскреб, и разрешения на строительство опять никто не получал.