Сенатор от Курганской области Сергей Лисовский – едва ли не самый яркий политик УрФО: первый медиаменеджер страны, легенда российской политики, а ныне один из самых передовых коммерсантов-аграриев. Периодически Лисовский приезжает в Зауралье отчитаться перед депутатами Думы о проделанной работе. В этот раз он отчитался и перед «URA.Ru»: в большом интервью нашему агентству Лисовский честно признался, что не считает Курган второй родиной, а затем рассказал: как Алла Пугачева научила его жизни, на чем он заработал очередные $50 миллионов, что будет с преемником Путина и почему Олег Богомолов не сможет насладиться прелестями курганской нефти. Сергей Лисовский уверен, что о его шоуменском прошлом все давно и прочно забыли. Возможно, в Москве так оно и есть, но в Кургане, когда называешь фамилию сенатора Лисовского, находится немало людей, которые непременно переспросят: «Это который «ЛИС’С»? Он разве в Совете Федерации?» Многие помнят его телепроекты, ставшие чем-то уникальным для советского, а после и российского зрителя: «Хит-парад Останкино», «Любовь с первого взгляда», «Проще простого», «Афиша», «Утренняя почта», «Брейн-ринг» и многие другие. Именно он создал первый российский музыкальный телеканал «МУЗ-ТВ». После был еще громкий PR-проект по поддержке Бориса Ельцина на его последних президентских выборах «Голосуй или проиграешь». Наконец, страна узнала Сергея Лисовского как руководителя птицеводческого комплекса и представителя Курганской областной Думы в Совете Федерации. - Сергей Федорович, вы уже не первый год сенатор. Два раза в год отчитываетесь перед депутатами. Отчитайтесь, пожалуйста, и перед нашими читателями – что вы сделали за все это время для Курганской области? О чем можете прямо сказать: это моя заслуга? - Знаете, журналисты все время путают работу депутата и работу члена Совета Федерации. У нас даже в законодательстве прописано, что мы являемся представителями исполнительной и законодательной власти регионов, а депутаты являются представителями народа. Я представляю интересы Курганской областной Думы, поэтому я выполняю ее поручения. А поручения областной Думы больше связаны с законотворческой деятельностью, нежели с выбиванием конкретных денег для региона. Почему-то все считают, что если ты выбил деньги для региона (чем я тоже занимаюсь), то ты что-то сделал для зауральцев, а если ты сделал закон, который позволяет Курганской области развиваться и улучшать свое положение, – это не для жителей области. Каждый должен заниматься своим делом. Хотя я не отказываюсь: я работаю с конкретными комитетами, по конкретным программам, когда курганский аэропорт ремонтировался, я тоже занимался увеличением финансирования работ. Занимался вопросами строительства дорог и газификации в области. Сейчас занимаюсьеорт ремонтировался, я тоже занимался этим вопросомльной власти регионов. реконструкцией филармонии и окончанием ремонта нашего курганского драматического театра. Но это все не главное. Главное – это обеспечить нормальное функционирование региона как экономической структуры.    - Положа руку на сердце, скажите, пожалуйста, как вам удается совмещать ваши бизнес-интересы и представлять интересы Курганской области? Удается ли вам соблюдать баланс между этими полюсами?   - Я считаю, что в Совете Федерации и Госдуме может работать только человек, который прошел школу предпринимательства, потому что люди, которые никогда не занимались конкретными делами (я их называю «знайками» - они все знают, но ничего не умеют), не приносят пользы. Та школа и те знания, которые я получил, они как раз и позволяют мне правильно работать. Бизнес и Совет Федерации я сейчас никак не совмещаю: я работаю в Совете Федерации, а бизнесом занимаются нанятые менеджеры. - Но ведь все равно вы не оставляете без личного присмотра и контроля свое предприятие?   - Вы знаете, я в Совет Федерации пошел, потому что понял, что я уже занимаюсь не конкретным предприятием, а формированием рынка и законодательства. Когда я занимался медиабизнесом (об этом уже мало кто помнит), мы первые сделали закон о телевидении и о рекламе. Просто он тогда не прошел, но закон, который потом появился, в нем было много положений, взятых из нашего закона. Хотя я тогда был предпринимателем. Но понимал, что без этого закона не может существовать отрасль. Я, в общем-то, уже давно больше занимался делами общего характера, чем конкретно предприятием. А сейчас это уже переросло в профессию. Когда я занялся сельским хозяйством, понял, что без правильного отношения правительства к аграрному комплексу, нормальных законов и программ невозможно работать в этой отрасли. Курганская область, я считаю, - это та область, которая позволяет мне реализовать мои идеи. Я уверен, что Курганская область может сделать серьезный скачок именно благодаря сельскому хозяйству. - Судя по вашей биографии, вы человек весьма разносторонний: получили специальность радиофизика, проработали в комсомоле, страна узнала вас как успешного шоу- и телепродюсера, вы вели пиар-кампанию Бориса Ельцина, потом вдруг решили заняться птицеводством, а в 2004 году еще и стать сенатором. Вам не нравится долго заниматься одним и тем же делом или, кардинально меняя сферы деятельности, вы удовлетворяете свою потребность в постоянном обучении?   - У любого человека есть какие-то поворотные моменты в жизни. Мне было около 20 лет, и я, как многие молодые люди в этом возрасте, очень хотел на сцену. Известный в то время звукорежиссер Володя Ширкин, у которого писались «Машина времени», «Воскресенье», «Ария», «Круиз», Пресняков, Магомаев, Пугачева, он помогал молодым ребятам подняться на профессиональный уровень. Я, так как у моих родителей денег особо не было, летом работал культоргом в пионерлагере. Как-то мы сидим с Володей, он мне говорит: «Смотри: сколько желающих быть на сцене, все лезут туда, а вот администраторов профессиональных нет. Надо всегда идти туда, где толкотни нет, где ты можешь реализовать свои способности. Я вижу, что у тебя есть способности администратора. Лучше быть первым в своем деле». И я его послушал, стал администратором. Так что во всем, что касается меня, - я просто администратор. Когда ты становишься профессиональным администратором, становится не важно, что ты администрируешь. Самое главное – иметь системный подход. Я закончил одну из лучших в России физико-математических школ, так вот математика мне дала системность. Я всегда строю систему сначала, а потом начинаю действовать. Многие люди делают наоборот. Надо выстраивать систему, которая потом уже работает без тебя, тогда ты добьешься успеха. Это сложнее, иногда получить быстрый результат проще, чем работать на результат будущего. Но все знания, полученные в школе и в энергетическом институте, я считаю, были для меня просто багажом. Администратором меня сделал комсомол. Когда я первый год пришел в комсомол, мне было сначала тяжело, потом стало легко. Но именно вот та ситуация, когда тебе дают задание провести митинг, слет или еще что-то, и при этом у тебя ничего нет (никаких материальных ресурсов), есть только телефонная книга. Начинаешь звонить и договариваться, из ничего делать реальный продукт. Плюс комсомол научил меня работать с документами, не бояться их. В 1987 году я перевел закон о шахтерах в закон о творческих бригадах. Помню, однажды я заплатил Пугачевой за сольный концерт в «Олимпийском» 36 рублей. Меня за это могли посадить на 5 лет по тем законам, потому что я должен был ей заплатить со всеми накрутками 25 рублей. Меня укорили, но особо не наказали. После этого я понял, что надо как-то законодательно закрепить отношения в шоу-бизнесе, потому что все прекрасно понимали, что сольный концерт в «Олимпийском» приносит несколько миллионов рублей доходов государству, а Пугачева получала 36 рублей, это не совсем правильно. И вот этот закон о шахтерах мы переделали, я согласовал его в Министерстве труда, в Минфине и т.д. Полгода у меня ушло на согласования. Все это я делал практически один. Мне было тогда 27 лет. И у меня тогда получилось. Я не жалею, что потратил много времени: это научило меня работать с бумагами, с чиновниками. Такой школы, мне кажется, у нас сейчас нет. - Как ваша семья относится к таким бурным переменам в вашей жизни?   - У меня никогда проблем не было. Родители всегда считали, что я достаточно самостоятельный и могу делать все, что считаю нужным. Естественно, они посоветовали мне пойти в физико-математическую школу, в институт практически не советовали, а дальше уже все – я сам. Сейчас семья: жена, ребенок. Я давно уже самостоятельный, поэтому они мне доверяют. - Вернемся к вашей сегодняшней деятельности в Совете Федерации. Аграрии давно ждали принятия закона «О сельском хозяйстве». Он принят, но, насколько я знаю, не в том виде, в каком хотелось бы…   - Да, не в лучшем виде, но принятие его было необходимо. В активной фазе этот закон обсуждали около 4 лет. Только на моей памяти было три варианта, и до меня еще была парочка вариантов, причем все они были достаточно разные. Было сильное противодействие, потому что закон говорит о позиции государства в отношении к отрасли. Ведь 4 года назад Греф вообще заявлял о том, что нам не нужно сельское хозяйство – проще покупать продовольствие за рубежом, да и вообще у нас слишком много сельского населения в стране, надо его сокращать. Поэтому сам факт, что правительство признало, что сельское хозяйство – важнейшая отрасль экономики, это уже значимо. Из этого уже следует формирование бюджета. Во-вторых, в законе прописаны вопросы субсидирования, поддержки сельхозтоваропроизводителей. В-третьих, есть глава, посвященная профессиональным союзам. Во всем мире профессиональные союзы играют огромную роль в регулировании рынка продовольствия. Нам, конечно, хотелось, чтобы позиция отраслевых союзов была прописана жестче, в окончательном варианте закона многое убрали, но все-таки теперь хотя бы прописана необходимость обсуждения с ними текстов законов. Потому что часто у нас законы без совета с профессионалами. В итоге они никому не нужны и ничего не дают. Важно, что в законе «О сельском хозяйстве» декларируется защита национальных рынков. Там много таких вещей, которые нам надо развивать. Сейчас мы уже работаем над поправками в этот закон.   - Я знаю, что вы входите в состав рабочей группы по разработке программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008-2012 годы?..   - Да. Закон у нас «пустой», или «рамочный». Поэтому когда его принимали, правительство нам обещало, что к нему будет программа, в которой будут прописаны конкретные цифры, конкретное финансирование. Если бы не закон, мы бы, наверное, до этой программы не дошли. Нас, рабочую группу, стали теперь слушать. Если раньше Минфин и Минэкономразвития просто «спускали» нам цифры, то теперь этого нет. Я помню, как пришла к нам Голикова (Татьяна Голикова, замминистра. – Прим. ред.), в принципе, молодая женщина, которая, думаю, вряд ли является специалистом в финансах, так как это слишком сложная отрасль, и докладывает о трехгодичном бюджете. Причем докладывает примерно в таком духе, что, мол, мы вам цифры спустили, поменять уже ничего нельзя. Тогда мы не встали и не ушли все из зала заседаний, но сенаторы меня поддержали, что так и надо было сделать, потому что это просто неуважение к нам как представителям регионов. В следующий раз, думаю, мы так и сделаем. На комитете мы, кстати, уже так и делаем: мы часто приглашаем министров и замминистров, они не приходят. Дошло до того, что они присылают замначальников управлений, отделов. Поэтому я предложил вообще не рассматривать вопросы, если приглашенные не пришли. Ведь они всего лишь исполнители, нанятые менеджеры, и они должны прийти и отчитаться перед теми, кто представляет людей, которые их наняли. Так вот комиссия по разработке программы развития сельского хозяйства помогает. Если на первом заседании комиссии Минфин и Минэкономразвития заявляли, что ничего не дадут нам, то сейчас уже предлагают договариваться. На этот год они предложили на поддержку сельского хозяйства 61 миллиард рублей, на следующий год 67, потом 71 миллиард, а затем они планируют вновь снижать эту цифру. Кудрин при этом говорит, что сейчас тяжело, а в 2010 году будет легче. Непонятно и то, что по отношению к другим отраслям планируется увеличение финансирования в среднем на 25-30, а то и 40%, а по отношению к сельскому хозяйству – снижение. Нам объясняют, что за два года сельское хозяйство поднимется… Минфин хочет спихнуть заботу о сельском хозяйстве на регионы. Я считаю, что это неправильно. Если на селе будут люди, то сохранится Россия, если на селе людей не будет, то Россия распадется.   - Обсуждается ли вопрос введения государственного регулирования цен на сельхозпродукцию?   - Пока вопроса такого не стоит. Сегодня больше звучат темы регулирования рынков и работа с сетями реализации. Я, например, выступаю за введение торговой наценки на продовольствие. Встает вопрос о техрегулировании. Не секрет, что у нас до 70% молока сделано из порошка, причем порошка, привезенного из-за границы. А это прямой ущерб нашим производителям, по сути, регионам. Мы хотим прописать, что при наличии даже 1% сухого молока это уже не молоко, а молочный напиток. Такие направления сейчас прорабатываются, но идут тяжело. Даже взять если наш последний проект по школьному молоку. Он важный и знаковый. Предполагает, чтобы каждый школьник имел в день по стакану молока. Начинаю разбираться в проблеме, оказывается, крупные производители молока, в основном, не российские, уже разделили этот рынок, эти 5 миллиардов, которые хотят выделить на этот проект, они собираются с удовольствием «скушать» и кормить сухим молоком всех наших школьников. Ситуация будет такая: из Подмосковья повезут в Сибирь это молоко. Когда я поднял этот вопрос, он вызвал замешательство. Я сказал, что буду разговаривать с губернатором Курганской области и других регионов, чтобы они выступили за то, чтобы эти деньги отдали в регионы и чтобы они покупали молоко только у региональных производителей. Тогда это будет, во-первых, настоящим живым молоком для школьников, во-вторых, это будет поддержка региональных производителей. Тогда эта программа будет на все 100% работать. Вроде бы благая идея, но эту тему сегодня стараются открыто не обсуждать и реализовать ее таким путем, чтобы, по сути, поддержать зарубежных фермеров. Но все-таки, могу сказать, что три года назад, когда я стал сенатором, Совет Федерации был в большей степени одобряющим органом. Сейчас очень многое поменялось: в среднем за пленарное заседание мы 2-3 закона отклоняем. Раньше за полгода было 2-3. Отклоняем по существу, с четким обоснованием, и основное – защита интересов регионов. - Что касается птичьего гриппа. Вы и ваш коллега Олег Пантелеев уверены, что птичий грипп – это провокация…   - Сегодня уже не мы одни, а даже Медведев заявил о том, что это провокация. Взять, к примеру, ситуацию в Московской области. Там просто была «войсковая операция». Явно птица была заражена уже в момент реализации на птичьем рынке. Птичий рынок – очень удобное место: не надо никакой агентурной сети, ты просто продаешь людям, они сами все развозят. Идеальное место для распространения эпидемии. Дальше птица попала в один из районов, и там на одном подворье у корейца произошел падеж птицы. Этот кореец едет с претензией на птичий рынок. Там у него без вопросов забирают эту курицу и возвращают деньги. Потом этот продавец с поддельным паспортом несет эту птицу и сдает ветеринарам на диагностику. Человек не скрывается, он специально делает так, чтобы об этом пошла информация. Это явная диверсия, очень хорошо спланированная, очень хорошо проведенная. - А в отношении вашего комплекса не было подобных провокаций?   - Это же рынок, нельзя говорить, что в отношении кого-то одного, это делается по отношению ко всей отрасли. Европейцы и американцы ошарашены тем, что птицеводство России так быстро возродилось. Они бы никогда так быстро не оправились от того удара, которому оно подверглось в 90-х годах. За пять лет птицеводство набрало те объемы, которые были у нас в конце 89-го года, когда было максимальное производство. То же самое можно говорить и о производстве свинины: через два года мы полностью сможем себя обеспечить свининой. Но вопрос импорта. Сегодня во многих регионах, как и в Курганской области, уже возникли проблемы с реализацией мяса. Люди вложились, а реализовать не могут. К чему это может привести? Упадет доверие к инвестициям в сельское хозяйство, и люди просто разорятся.   - А какова структура вашего бизнеса, на чем вы зарабатываете? По оценкам «Forbes», ваше состояние можно оценить примерно в $50 млн.   - Понимаете в чем дело: я всегда системно подходил ко всему, чем бы я ни занимался. Из всего надо брать самое лучшее. В своей жизни я сам паял микросхемы, когда учился в институте, сам, своими руками собирал декорации, сам монтировал фильмы, в любой отрасли я проходил с азов до самого верха. Я понимаю, что между тем, что надо сделать и между тем, как надо сделать, находится огромная пропасть. Так что есть опыт, как создавать предприятие, и предприятие было сделано, исходя из системного подхода. Кроме того, мы взяли самые современные технологии, которые были в птицеводстве на тот момент. - Ваш птицеводческий комплекс более чем внушительный. Не планируете расширить свой бизнес на Курганскую область?   - Расширение бизнеса у меня стоит в планах. Мне бы хотелось в Курганской области что-то сделать, но сейчас очень сложный рынок. Импорт настолько давит, что сельское хозяйство останавливается, потому что расширяться больше некуда – рынок весь уже занят, причем не нами. Сейчас единственный рынок, который я считаю перспективным для Курганской области (я как раз этой темой активно стал заниматься), это производство зерна и создание биотоплива. - А можно конкретней о биотопливе?   - Это рапс, сорга, пшеница и т.д. В течение 50 лет цена на продовольствие во всем мире падала. Только в последние 2-3 года она начала расти, потому что цена на нефть уже такая высокая, что стало выгодно производить топливо растительное. И многие посевные площади стали уходить из продовольственного рынка. И цена, например, на пшеницу начинает расти. Это очень хорошо для Курганской области, так как пшеница здесь реально может выращиваться. Но в России нет гарантии, что производство биотоплива будет развиваться. Нефтяники, например, резко против этого, они заявили, что это предательство национальных интересов. Тем не менее, биодизель будет развиваться. Даже если мы перейдем на 5,75% по производству биотоплива, это огромные объемы для страны. Тогда все невостребованные площади в России, особенно в Курганской области, будут задействованы. Поэтому я вижу в этом очень большую перспективу.     - Кстати, а насколько вы считаете перспективным мегапроект, который сегодня реализует Курганская область: поиск нефти и газа?   - Нефть – это всегда хорошо. Дай Бог, если она будет в промышленных объемах. Но ведь чтобы провести весь комплекс работ, нужно потратить не год и не два, а значительно больше. Плюс не надо забывать, что будет противодействие других месторождений. Нефть хорошо, но я думаю, что нашему поколению от нее не будет еще никакой пользы. Это проект для следующих поколений. А чтобы наше поколение ощутило эффект, я считаю, это возможно за счет развития биоэнергетики. Это большой плюс будет для Курганской области.   - В этом году зауральцы, как, впрочем, и жители других регионов страны, столкнулись с проблемой дефицита льготных лекарств. Программа по дополнительному лекарственному обеспечению провалилась. Как вы оцениваете сложившуюся ситуацию?   - Я всегда рассуждаю как управленец. Я считаю, что это специальное манипулирование фармацевтической мафии, во главе которой стоит Зурабов. Это ведь известный принцип увеличения цены товара: образовать дефицит, а потом поднимать цену. Здесь было сделано то же самое: искусственно создан дефицит, потом по всем регионам происходят волнения, Зурабов прибегает в правительство и Думу, напоминает о выборном годе и выбивает деньги. Причем деньги выделяются уже без оглядки на цены, на то, кто закупает и как распределяет лекарства. Ничего общего с реальной заботой о населении за этим не стоит. Я считаю, что люди просто на этом реально хорошо зарабатывают. Я как-то сказал Кудрину, может, нам лучше людей нормально кормить, обеспечить им нормальный быт, они будут меньше болеть и не будут столько денег тратить на лекарства. Потому что за каждый миллиард на сельское хозяйство мы бьемся, будто Сталинградская битва у нас идет, а о закрытии рынка иностранного продовольствия нам вообще запрещают говорить, а как выделить 16 миллиардов на ликвидацию дефицита лекарств – это мгновенно происходит. - Возможно ли перенесение конкурса по поставкам льготных лекарств с федерального на местный уровень, как этого хотелось бы регионам?   - (Смеется) Кто ж отдаст-то?.. Нет, к сожалению, это невозможно. При Зурабове и Кудрине это невозможно.  - Из последних громких событий в законодательной сфере самое яркое, пожалуй, это увеличение штрафов за нарушение правил дорожного движения. Каково ваше отношение к изменениям? Станет ли на российских дорогах больше порядка?   - Это вообще преступление. Мы же все прекрасно понимаем, что проблема не в том, что люди нарушают, а в том, что у нас плохие дороги. На плохих дорогах не будет безопасного движения никогда. Я достаточно профессиональный водитель и могу сказать, что по нашим дорогам ездить опасно. Даже для меня они опасные. А уж если человек не такой профессионал, как я, если у него не такая хорошая машина, как у меня, то это постоянный риск. Когда говорят об увеличении штрафов, что ж, будут у нас богаче гаишники. Я буду выступать против этого закона. Мне вообще не понятно, почему мы даем полномочия людям, которым мы сами же не доверяем. Ведь любого депутата спроси, доверяет ли он гаишнику, он ответит, что не доверяет. Как же тогда давать еще большие полномочия человеку, которому ты не доверяешь?! Я хочу выйти еще с другой инициативой – из китайского опыта. Я смотрел китайский закон о госзакупках. Там первые 20 статей говорят о том, как закупать. Двадцать остальных – как сажать за нарушение закона. Все четко и ясно: каждый чиновник может сразу посчитать, какой он может получить срок. Я хочу предложить то же самое прописать и про гаишников: пьяного отпустил – получи три года к сроку и т.д. Конечно, это предложение не примут, но только так можно бороться, чтобы каждый гаишник знал, какую он понесет ответственность. - Вы наверняка следили за очередными довыборами в Курганскую областную Думу, которые состоялись 11 марта. Избиратель вновь не пришел на участки. Не является ли это тревожным звонком перед выборами в Государственную думу?   - Насколько я знаю, была проведена определенная работа по недостаточной явке. Она оказалась эффективной. Это не столько общественная тенденция, сколько работа одной команды против другой. Второе – у нас, к сожалению, люди не идут на выборы. Я всем говорю, что надо ходить на выборы. Если человек идет на выборы, он за себя голосует, а не за кого-то. Я считаю, что это, в целом, политика государства, которое не заинтересовано, чтобы люди ходили на выборы. У нас же нет популяризации выборов. Более того, если посмотреть прессу, то там в основном публикации негативные: выборы все подтасованы, голос избирателя ничего не решает и т.д. Я ведь опытный пиарщик и понимаю, что легче привести на выборы небольшую группу людей, которая ты знаешь, как проголосует, либо привести тех, кто всегда туда ходит. А вот «непонятные» - молодежь, средний класс – они непредсказуемые, поэтому их лучше отсечь. Отсечь можно, только дискредитировав выборы. Поэтому я думаю, все это не просто так происходит. - Кстати, каковы ваши прогнозы на декабрьские выборы? - (Пауза) Прогнозы, прогнозы, прогнозы… Вопрос сложный. Все будет зависеть от того, как люди придут на выборы. Мне кажется, сейчас их всячески стараются от этого отговорить. - А какие-то предположения по поводу преемника президента у вас есть?   - Преемник в демократическом государстве, я считаю, это полупреступное заявление. Преемник может быть только у монарха. Помню, в 1998 году у меня была статья по преемнику Ельцина. Я угадал на 100%: я сказал, что преемником будет «серая лошадка» из второго эшелона, о которой мы ничего не знаем.   - Так оно и получилось… - Да, так оно и получилось. Хотя тогда мне предлагали «на выбор» десять кандидатур… Поэтому я не исключаю, что придет совсем не тот человек, который сейчас звучит. Наших президентов учили всю жизнь не давать информацию, а скрывать ее, поэтому все, что сейчас на виду, вполне может быть PR-акцией.   - Возможно, что и Совет Федерации рано или поздно станет выборным органом. Как это отразится на политической жизни страны, изменится ли состав Совета Федерации, больше половины которого – это, мягко скажем, обеспеченные люди?   - Я считаю, что выборы должны быть прямыми во всех уровнях, чтобы реально обеспечить представительство людей во власти. То, что сейчас предлагается, - это смешно. По два человека от Думы и от губернатора будут предлагаться людям для выборов, и народ из этих четырех будет выбирать двух. Это же не выборы. Самое главное, что эти четверо не выбираются людьми, а их предлагают. То есть принцип формирования Совета Федерации не меняется. Это будет пустая трата денег на эти выборы.   - Как сложились ваши отношения с другими сенаторами от УрФО: Ананьевым, Аристовым, Комаровым, Шмелевым, Трушниковым и другими. Не ощущаете ли вы себя иногда неуютно – москвичом, защищающим Курганскую область, среди «истинных» представителей своих территорий?   - С коллегами нормально общаюсь. А то, что я москвич, работаю от Курганской области – это же все от лукавого. Сколько я видел коренных жителей своих регионов, которые уезжают в Москву и забывают о том, где они родились, и даже на могилу родной матери не ездят. А сколько есть людей, которые приезжают в регионы и остаются там жить и работать, считают их второй родиной. Я не могу сказать, что считаю Курган второй родиной, но я знаю проблемы этого региона и считаю, что эффективно защищаю интересы этого региона и пытаюсь помочь ему.   - Сергей Федорович, хотелось бы узнать ваше мнение по поводу местной прессы, в частности, районных газет. Сегодня им буквально приходится выживать. Обилие официальной информации, откровенное навязывание госзаказа приводит к тому, что районки теряют даже постоянных читателей. Создается впечатление, что с самых верхов все сводится к тому, чтобы такой медиаресурс, как районные газеты, уничтожить…   - Я знаю об этой проблеме, но это проблема не только Курганской области, она общая, к сожалению. Я, например, раньше выписывал около десятка газет. Сейчас не выписываю ни одной. Почему? Вернулись к старым временам: прочел в одной, в остальных – то же самое. Неинтересно. Что у нас в газетах? Либо убийства, преступления, либо дешевая светская хроника. Я не могу уже понять, к чему мы пришли. На первой полосе «Комсомолки» пишем о том, что Жигунов крутит роман с Заворотнюк. И это 21-миллионная газета! Глупо! Как такую газету читать?   - Но с районками ситуация все равно другая?..   - Они тоже перенимают эту глупую тенденцию. Газеты стали неинтересными – это одна из причин. Кроме того, появились более оперативные средства массовой информации – Интернет, телевидение, радио. Другое дело, что районки могут освещать местные события, чего никогда не сделают электронные СМИ. Но здесь опять же вопрос в том, как мы формируем интерес к местному: нам интересно, с кем переспал Жигунов, или нам интересно, что кто-то чего-то достиг в районе и мой сосед стал лучше жить или у него родилась дочь и т.д. Журналисты должны формировать совокупность этих интересов. А у нас получается, что народ живет в каком-то виртуальном мире, думая о далеких от них людях и не интересуясь местными проблемами. Другая сторона проблемы, конечно, экономическая: если бы уровень жизни населения был выше, то, конечно же, эти издания могли бы лучше финансироваться. Но проблема формирования интересов, я считаю, одна из первоочередных, потому что людей просто пытаются отвести от реальных проблем к обсуждению проблем, которых, в общем-то, и нет. - Сергей Федорович, и последний вопрос: каким видите будущее маленькой Курганской области? - (Подумал и засмеялся) Я за аграрное развитие Курганской области. Я считаю, что те территории, которыми обладает область, – это ее богатство. Если нефть будет, дай Бог, она никогда не помешает. Но нельзя на нефти строить перспективы своего развития. И без нее область сможет вполне развиться.