Некоторое время назад мы опубликовали материал об усилении влиятельного силового клана в УрФО, куда входит, в числе прочих, и глава ФРС по Свердловской области Михаил Зацепин. Михаил Николаевич, конечно, обиделся и созвал целую пресс-конференцию, чтобы всем доказать: ни в каких кланах он не состоит, нового места работы не ищет и закон не нарушает. Нужно отдать Зацепину должное – он действительно ответил на все вопросы, даже самые неудобные. Мы выбрали самое интересное из часовой беседы. Про друзей и кланы Город у нас большой, но в то же время и маленький. Понятно, что многие учились вместе, многие поддерживают отношения. Но есть дружеские отношения, а есть партнерство, есть бизнес. Путать их не стоит. Если люди дружат, это не значит, что у них есть какие-то совместные проекты. У меня много друзей школьных, много армейских друзей, друзей с рабфака. Некоторые из них работают на высоких должностях. Мы встречаемся, мы общаемся. Это ведь не значит, что мы собираемся делать что-то противозаконное. Про новое место работы Вот написали, что я собираюсь перейти на пост председателя Арбитражного суда по Уральскому округу. Действующий председатель не собирается никуда уходить, а ему говорят – на ваше место уже кто-то претендует! Представьте. И вообще, чтобы перейти на эту должность, я должен сдать квалификационный экзамен. Я его не сдавал, и у меня в помыслах такого нет. У нас работает полторы тысячи человек, они все прочитали это, и все стали себя неловко чувствовать, потому что непонятно – а кто тогда придет на мое место? Я никогда не рвался ни за чинами, ни за званиями, ни за грамотами. Я просто стараюсь профессионально делать свою работу. Про коррупцию в Регпалате Слово коррупция – не наше, не русское. У нас есть слова «взятка», «мздоимство». Есть юридические факты таких нарушений? Нет. Я нарушил действующее законодательство? Нет. У нас весь механизм работы прописан от «А» до «Я», и все выполняется. Да, у нас бывают замечания к сотрудникам, бывают выговоры, но речь не о коррупции – просто люди иногда делают свою работу не совсем качественно. Отношение к регистрации сделок у нас очень серьезное. Про нерадивых риелторов Человек обращается к риелтору, чтобы тот помог ему со сделкой. Это не бесплатно, конечно. А потом приходит к нам риелтор, и что мы видим? Документы оформлены неправильно, не выверены, части бумаг не хватает. У нас по статистике в документах от агентств недвижимости и юридических агентств – 32-35% брака. Естественно, мы не можем регистрировать такие сделки. Ведь зарегистрированное право должно быть священным, неприкасаемым. А потом начинаются обиды: нас «задинамили», пустили по второму кругу, там у них коррупция и т.п. Про врагов У человека, который умеет говорить «нет», всегда будут враги. А я умею говорить «нет», вне зависимости от дружбы, служебного положения и вертикали власти. Про Гавриловского, «Антей» и переезд Знаете, Саввы Морозова у нас в России пока нет, благотворительностью никто не занимается. Если бы нашелся человек, который бы сказал: мы дадим вам большое здание, но не будем пытаться использовать этот подарок как возможность проводить какие-то сомнительные сделки, мы были бы рады. Нет, Гавриловский с такой просьбой не приходил, это просто пример. В «Антее» мы после 14 марта откроем пункт приема документов на 48 окон. Мы участвовали в строительстве здания своими средствами, и имеем на это право. Хотя «Антей» нас абсолютно не устраивает: там слишком высокий этаж, нет нормальных путей подъезда, подхода. Рядом боулинги, казино. Там не по статусу находиться учреждению федерального уровня. Говорите, там даже стрипбар есть? Ну, я надеюсь, в то время, как он начинает работу, наших посетителей в здании уже не будет. Про жалобы на Регпалату Я знаю, многих не устраивает, что мы работаем в 7 разных зданиях. Документы принимают в одном месте, выдают в другом и т.п. Ясно, что это было бы супер, если бы все было в одном здании, особенно учитывая нарастающую нагрузку. Но, к сожалению, это не от меня зависит. Про банкиров Банки жалуются, что мы медленно оформляем документы по ипотеке. А мы это делаем даже быстрее инструкции! Я как-то провел такой эксперимент. Приходит ко мне один банкир, а я ему говорю: слушай, мне нужно кредит на 800 тысяч, через три дня. Минутная пауза, заминка, отвечает: слушай, Михаил Николаич, у нас есть инструкции Центробанка, мы так быстро не можем – две-три недели уйдет. Но тебе подумаем, сделаем исключение. Понимаете, у них инструкции. Так у нас тоже инструкции, и мы исключений всем им делать не можем! Про соседей Вы видели, как живут регистраторы в других городах? У них там в автопарке «Лексусы» и «БМВ» 7-й серии. В Красноярске даже остановка транспорта называется «Учреждение юстиции»! А у нас что? Когда нам передавались дела, имущества было на 68 миллионов, а долгов – на 70. Про очереди Вы вспомните, какие очереди были два года назад – целый день люди проводили у нас. Сейчас 20-30 минут – и все! Разве это очереди? Я сам в Сбербанке за квартиру когда плачу, по 20 минут стою. И в налоговой. Даже в супермаркете иногда столько простоишь к кассе. Конечно, все равно все жалуются – ведь совершенству нет предела. Про «дядю Колю» и его клан Я не могу сказать, что я друг Николая Овчинникова. Да, я раньше работал оперуполномоченным уголовного розыска. Конечно, мы соприкасались по службе. Сегодня это генерал-полковник, статс-секретарь, заместитель министра. Каким образом я могу с ним дружить, находясь в Екатеринбурге? Когда говорят о кланах и т.п. – я не понимаю, как это может быть? Про личные богатства Действительно, когда мою кандидатуру согласовывали в полпредстве, встал вопрос о моем имущественном положении. Написали вот, почти как в «URA.Ru», что я владелец заводов-пароходов и подземных шахт с алмазами. Я им говорю: вы поднимите все налоговые декларации, посчитайте. Я же ничего не скрывал от государства, все задекларировано. Что я, коррупционер, взяточник? Они посмотрели, согласились и сняли вопрос. Про жену Иногда возникают вопросы по супруге, которая работает нотариусом. Я вам так скажу: у нас может быть с ней любовь, может быть дружба. Но мы сразу решили, что я не лезу в ее работу, а она в мою. Мы даже дома о работе не говорим.