Напомним, Таганский суд Москвы признал Ерофеева и Самодурова виновными в возбуждении ненависти (по пункту «б» части 2 статьи 282 УК РФ). Осужденные должны выплатить штрафы на общую сумму 350 тыс. рублей. Тюремное заключение им обоим не грозит, хотя именно этого требовало обвинение. Ни Ерофеев, ни Самодуров своей вины не признали и заявили, что намереваются обжаловать приговор. 

 

На «Запретном искусстве», которое прошло в 2007 году в Музее имени Сахарова,   зрители могли ознакомиться с работами, отвергнутыми по этическим соображениям другими галереями и музеями. Среди прочих на выставке были представлены картины, на которых нецензурные выражения соседствовали с изображением распятия и других христианских святынь, а одним из экспонатов было изображение Иисуса Христа с головой Микки Мауса. При этом все экспонаты были недоступны для любой съемки, и закрыты ширмами. О нестандартности выставки повсюду были развешаны предупредительные таблички. Судебное разбирательство инициировали представители православной организации «Народный собор». 

 

Марат Гельман, ранее утверждавший, что в случае назначения реального срока лишения свободы Ерофееву и Самодурову, он повторит «Запретное искусство» в своей галерее, но накануне отказался от этой идеи. «Приговор в своей текстовой части абсурдный. Но теперь, когда дамоклов меч срока не висит, можно спокойно обсудить проблему», - написал он в своем блоге.

 

Судя по интервью в СМИ директор Музея имени Сахарова Юрий Самодурова и заведующий отделом новейших течений Третьяковской галереи Андрей Ерофеев пребывают в растерянности: «Ерофеев о новой выставке слышать не хочет», - пишет Гельман. После суда он сказал «спасибо» правосудию за то, что четверо его детей не остались без отца на три года. Самодуров считает, что скандальный процесс инициировала сама РПЦ, через приближенную организацию. «Мне казалось, что противоречия обусловлены разными целями. Самодуров хотел быть мучеником. Сесть и страдать. И показать, что он первая жертва «нового архаического времени». Ерофеев хотел выиграть процесс. Влиятельная церковь в качестве оппонента могла повлиять на судью», - делает вывод Гельман.