Публикация деклараций кандидатов в депутаты Госдумы привела к тому результату, на который и рассчитывали законодатели, обязывая политиков раскрывать свои кошельки и заначки, – знакомые кандидатов, видя обман, информируют общественность о махинациях. На протяжении последних двух недель в редакцию «URA.Ru» регулярно обращаются читатели, требующие объяснить появление в собственности у кандидата от ЛДПР Владимира Таскаева железнодорожных путей (а также 18 гектаров земли и складов с административными помещениями на 8 тыс. квадратных метров).

 

 

 

Из документов, которые имеются в распоряжении «URA.Ru», следует, что в начале 90-х годов прошлого века данное имущество было собственностью республиканской базы материально-технического снабжения (РБ МТС) «Свердловская». Владимир Таскаев работал на базе главным инженером и убедил ее руководство заключить договор о сотрудничестве со своей личной компанией «Урал-Байкал». 27 марта 1995 года, после того как директор базы получил коттедж на Уктусе, было подписано дополнительное соглашение, по которому «Урал-Байкал» гасил долги базы «Свердловская», которые сейчас оцениваются в 230 тыс. рублей, а в случае невозвращения этой суммы «Урал-Байкалу» получал все имущество РБ МТС, оцениваемое в 150 млн рублей.

 

7 декабря 1995 года имущество базы МТС было отчуждено в пользу «Урал-Байкала», заместителем директора которого стал директор «Свердловской». Сейчас на территории базы висит табличка о наличии на ее территории приемной депутата Государственной думы.

 

Под сомнение поставлены и доходы другого кандидата в Госдуму (лидера свердловской центральной группы) Константина Субботина. После того, как местные члены ЛДПР выступили против назначения руководителем отделения племянника Владимира Таскаева Михаила Козырева, новым руководителем стал как раз Субботин. В своей декларации за 2010 год он указал доход в размере 193 тыс. рублей и наличие вклада в Сбербанке (11,3 тыс. рублей).

 

 

Оппоненты Субботина считают, что его доход должен быть в разы больше – его называют фигурантом уголовного дела №201/383040-09, возбужденного 18 января этого года следственным комитетом России по признакам преступлений, предусмотренных частью 4 статьи 159 УК РФ («Мошенничество в особо крупном размере», наказание до 10 лет), частью 4 статьи 160 УК РФ («Присвоение и растрата», наказание до 10 лет), частью 3 статьи 285 УК РФ («Использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, повлекшее тяжкие последствия», наказание до 10 лет), частью 1 статьи 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий», наказание до 4 лет).

 

По версии следствия, Константин Субботин входил в состав группы, которая, в том числе, занималась обналичиванием крупных денежных сумм в ОАО «ВУЗ-банке», а молодой человек непосредственно забирал эти деньги из финансового учреждения на протяжении двух лет (с 2005 по 2006 годы). Только в период с сентября 2005 по апрель 2006 годов было обналичено 29 млн рублей. В это время Субботин работал в «МДФ-Урале», также фигурирующем в уголовном деле.

 

Интересно, что подобные претензии есть и к Владимиру Таскаеву. В начале нулевых ему приписывали операции по обналичиванию настоящих и поддельных векселей Сбербанка, а также незаконное хранение оружия (было обнаружено в 2003 году во время обысков, проведенных при расследовании махинаций с векселями). Владимир Таскаев был задержан и отпущен только под подписку о невыезде, после чего оказалось, что патроны, ставшие причиной его ареста, якобы нашел его несовершеннолетний сын. Точка в уголовных делах была поставлена только после того, как Таскаев стал политиком: сначала баллотировался в мэры Екатеринбурга и депутаты Госдумы (в обоих случаях безуспешно), а затем в депутаты облдумы (успешно), после чего избрался и в российский парламент.

 

В момент подготовки материала Владимир Таскаев был недоступен для прессы.

 

Какой смысл лидеру ЛДПР Владимиру Жириновскому включать в списки своей партии подобных кандидатов – это вопрос к самому Владимиру Жириновскому. В истории с двумя свердловскими активистами партии намного важнее, что защитные механизмы – в виде публикации деклараций о доходах и общественной реакции на них – сработали.