Городок чекистов — мистическое место в центре Екатеринбурга. В отличие от заброшенной больницы скорой помощи, недостроенной башни и некоторых разваливающихся купеческих усадеб, здесь живут люди. «Мне кажется, жить „как все“ в комплексе, который аккумулирует такой объемный символический капитал, истории и мифы вокруг себя, здесь не получается», — считает Илья Шипиловских, куратор исследовательского проекта III Уральской индустриальной биеннале современного искусства об истории и жизни Городка чекистов. На девятом этаже гостиницы «Исеть» сегодня можно увидеть материалы из Государственного архива Свердловской области, из областного краеведческого музея, исследования историков, архивистов, архитекторов… «Но нет, например, оригинальных чертежей построенных зданий, — уточняет Илья Шипиловских. — Говорят, что они до сих пор под грифом „секретно“ находятся в архиве ФСБ в Москве». — А что еще «говорят»? — Одной из первых пришла женщина, жившая в городке чекистов в 40-е годы. Она утверждала, что во время эвакуации тут не было уплотнения. А это странно, потому что другие респонденты утверждают обратное. Самая большая сложность — это жители городка, которые говорят: «О! Мы-то знаем…». Но, когда я предлагаю им поделиться знаниями, они отказываются, стараясь сохранить некую общую городковую тайну. — Что представлял собой Городок чекистов в момент зарождения? — Было общежитие для малосемейных чекистов. Со второго по восьмой корпуса были просто жилыми домами. Детский сад и ясли. Поликлиника, часть помещений в этом здании также были жилыми. В 14-м корпусе, помимо сотрудников НКВД, милиционеров и военных, квартиры предоставлялись так называемой «обслуге» — не только тем, кто работал на чекистов, но и, например, сотрудникам буфета облисполкома. Самыми сложными по функционалу были корпуса 9 и 10: там как раз находился и ДК, и магазин, и столовая, и фабрика-кухня, и гостиница. Между ними был переход, который сейчас используется не по назначению: там склад краеведческого музея. — Какое сложноорганизованное пространство… — Да. И строительство было прорывным по тому времени: вокруг люди еще в землянках живут, а тут возводится такое… Из кирпича и бетона. Правда, перекрытия, в основном, делались из лиственницы. Но сейчас интересно посмотреть и на жизнь Городка после того, как он перестал быть таковым. Я в ГАСО нашел классную фотографию, сделанную между 59-м и 62 годами прошлого века. На ней на первом этаже пока магазин «Спорт», но уже есть лозунг «Вперед, к коммунизму». В середине 60-х вместо магазина спорттоваров, который был тут изначально, кафе «Исеть» — его сменил ресторан «Уральские пельмени». А вы замечали, что вертикальные конструкции выполнены не строго верх, а под небольшим углом? Это потому что «Исеть» спроектирована дико круто — это инженерная мысль на очень высоком уровне. Если бы архитектор Антонов выполнил эти линии параллельно и строго-вертикально, здание бы визуально разъезжалось на части: казалось бы, что оно раскроется, как баян. А из-за определенных инженерных хитростей, оно, наоборот, стремится ввысь. — Какой из корпусов Городка чекистов в итоге оказался самым богатым на мифы? «Исеть»? Или, может быть, какой-то из жилых корпусов? — Если выглянуть в девятого этажа «Исети», какой корпус выглядит лучше и свежее всех? Второй. Тот, который был предназначен для самых высоких чинов. И до сих пор какая-то самоорганизация выгодно отличает его от других частей городка. А в остальном… Тут проходили музыкальные концерты, жили люди интересные. У Миши Шаевича [Брусиловского] останавливалась Бэлла Ахмадулина. Актриса Рина Зеленая давала концерт в ДК Дзержинского, Бэлла Дижур, мать Эрнста Неизвестного, преподавала в поэтическом кружке. Александр Вертинский приехал в Свердловск, выступил на какой-то концертной площадке, а кто-то из местных жителей туда не успел… У него спросили: «Не откажетесь ли вы дать концерт непосредственно для сотрудников НКВД?» И он, конечно, не смог отказаться. В одной из квартир состоялся частный концерт Муслима Магомаева, но это уже в 70-е годы. Но, если историям о людях можно найти документальное подтверждение, то, например, мифам, связанным с подземельями, не всегда. Ходят разговоры о том, что существует чуть ли не подземный город, уходящий на 12 этажей под землю, с огромными тоннелями, которые ведут в разные части города. Проверить это невозможно, поскольку оригинальной документации нет. Как и никаких исследований, уходящих вглубь дальше, чем на два этажа. Говорят, что несколько раз девелоперы подступались к городку. Но «сверху» им по рукам настучали — «не надо трогать», якобы все это до сих пор представляет некий интерес, непонятно для кого. Кто настучал? Какой интерес? Неизвестно… — Какая судьба ждет все эти материалы и истории, которые удалось собрать для проекта? Закончится биеннале и? .. — Мы сейчас работаем над каталогом. А, значит, он, как минимум будет. Остальное зависит от того, получится ли найти финансирование для консервации проекта. И время, чтобы написать книгу или сделать полноценный сайт. Но сохранить все это я хочу, пусть даже в виде группы «Вконтакте». — А когда пришло понимание того, что Городок чекистов — это наше достояние? — После Второй мировой он перестал быть пугающим и закрытым городком для чекистов и стал превращаться в эмблему: «Исеть» начала появлятся на открытках, сверху появилась надпись «Вперед, к коммунизму», и ее воспринимали как рекламу. А вот осознание, что это — конструктивизм, которым нужно гордиться, пришло позднее. В 1985 году молодым специалистом Людмилой Ивановной Токмениновой был подписан паспорт объекта, как памятника истории и культуры СССР. Впоследствии она стала одним из крупнейших исследователей конструктивизма. 30 лет назад он ей «достался» — никто не хотел заниматься этой оригинальной и непонятной архитектурой из 30-х годов. Это было зарождение профессионального интереса. А вот понимание ценности объектов конструктивизма для общества, мне кажется, мы формируем до сих пор.