Тундровики вторую неделю собирают подписи под обращением к президенту из-за планов по сокращению поголовья оленей на Ямале. Депутат Госдумы Григорий Ледков, который также возглавляет ассоциацию коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, рассказал «URA.Ru», почему, по его мнению, не стоит подписывать петицию. — В Сети собирают подписи под обращением к президенту о недопустимости сокращения поголовья без обсуждения с коренными жителями. Вы будете реагировать на него? — Я считаю, что петиция и комментарии необоснованны. Потому что цифра в 250 тыс. оленей, которая фигурирует в письме, — это данные ученых (на столько нужно сократить поголовье животных на Ямале — прим. ред.). Они говорят, что необходимо сохранить прирост кормов, не допустить мора животных. Это не политическое заявление. То, что правительство Ямала ставит себе это целью, искаженная информация. Даже если рассуждать здраво, это практически невозможно. Количество забойных комплексов на Ямале не позволит этого сделать. А ветеринария говорит, что запрещен подворный убой (вне производства). — Какие планы есть уже сейчас? — Мы пытаемся упорядочить забойные кампании, через забойные пункты улучшить качество продукции. Нужно увеличивать количество забойных комплексов. В течение зимы предстоит восстановить корали, продумать систему весенней прививочной кампании, провести разъяснительную работу с оленеводами относительно того, как летом избежать падежа и, не дай бог, повторения сибирской язвы. — То есть принуждения не будет? — Нет. Мы должны идти к оленеводам и вместе решать вопросы — как нам сохранить оленеводство. Никто, кроме самого оленевода, не приведет стадо на прививки, и только он сдаст это мясо на реализацию или не сдаст, будет согласен на конкретные условия или нет, в том числе он должен сам дать нам предложения, как лучше это организовать. — Автор петиции говорит о том, что сокращение поголовья выгодно нефтегазовым компаниям, чтобы меньше было ограничений и запретов, связанных с освоением Ямала. — Это абсурд. Это искаженная информация. Вот как наши промышленные компании будут заинтересованы в таком уничтожении поголовья? — Но ведь конфликтные ситуации не редки? — Столкновение интересов — это факт. Есть негативные примеры, когда с некоторыми компаниями тяжело проводить согласительные процедуры. Основная наша цель — сделать гармоничным переговорный процесс, как вести расчеты упущенной выгоды, планировать систему пастбищ, как отводить земельные участки под промышленное освоение, на каких участках сохранять ягельные пастбища. Никто же не говорит, что проблем нет. Промышленные компании согласны, что расчет убытков и согласительные процедуры необходимо проводить. Ямал — один из немногочисленных субъектов, где проводятся слушания, и, когда распутица, нет возможности всех массово собрать, компании прилетают в каждый чум на вертолетах. — Есть конкретные примеры проведения таких переговоров? — Лично был участником, мы три года проводили переговоры с «Транснефтью» о маршруте прохождения нефтепровода Заполярье — Пурпе. И три года назад чертили величину переходов арок для оленей, их количество и место их установки. — В чем сложность согласований, почему возникают конфликты? — Это не урегулировано законодательством, мы вынуждены действовать в гражданско-правовом поле. — Как эта проблема будет решаться? — Мы в Госдуме с конкретной целью — чтобы внести поправки в законодательство. В Закон о недрах, в Гражданский кодекс, в Закон об общественных организациях. У нас даже есть отдельная концепция закона. Мы его будем продвигать. «Закон об оценке воздействия на исконную среду обитания». — О чем этот законопроект? — В преддверии промышленного освоения мы должны проводить оценку воздействия. Это экологи, этнографы, а после сибирской язвы еще и микробиологи. До начала освоения нужно изучить состав воды, состав почвы, изучить экономику и возможные риски, социальные и этнографические, для того чтобы сказать, какие есть угрозы на этой территории и какие меры нужно принимать сразу при промышленном освоении. — А что насчет борьбы с коррупцией? Во время дебатов вы высказывались об ужесточении ответственности за эти преступления. Будете работать над этим в новом созыве? — Сегодня федеральное законодательство, отдельные указы президента, конкретная работа правоохранительных органов ориентированы на это. Мы видим тотально увеличивающуюся систему отчетности. Уже и муниципальным депутатам надо раскрывать доходы, и членам их семей. Нельзя просто говорить или писать законы об ужесточении, они должны быть обоснованы. В первую очередь, инициаторами принятия новых законов являются сами правоохранители. Если у них не хватает полномочий, они будут обращаться в Госдуму. — Организации братьев Суляндзига подали в ЕСПЧ жалобу из-за включения их в перечень иностранных объектов. Ранее Павел Суляндзига говорил, что вы настаиваете на том, что эти организации (фонд «Батани» и Центр содействия КМНС) работают на иностранные организации. Почему вы считаете их иностранными агентами? — Я не имею права считать их агентами или кем-то. Произошли изменения в законодательстве, принят закон об иностранных организациях, которые финансируются из-за рубежа. Установлена процедура. Фонд «Батани» изначально международный, с иностранным участием. Если официальные органы признали их иностранными агентами, значит, они прошли соответствующую процедуру.