Свердловчанин Андрей Шошорин получил тяжелую травму головы в 2015 году, а уже в 2021-м его состояние резко ухудшилось, и парень оказался прикованным к инвалидной коляске. Друзья, шокированные его положением, сначала начали избегать встреч, а затем полностью прекратили общение. Забота об Андрее полностью легла на маму и сестру. О том, как неуточненный диагноз едва не лишил уральца надежды, — в материале URA.RU. Андрей родился в апреле 1989-го в Тюменской области. В родном регионе он закончил школу, а затем поступил в Югорский индустриальный техникум. В 2011 году вместе с матерью и сестрой он переехал в свердловский Карпинск — на родину матери. На новом месте Андрей устроился на работу в строительную компанию, где отвечал за техническое обслуживание зданий. В свободное время он встречался с друзьями, наслаждаясь размеренной жизнью. В 2015-м мать заметила, что походка Андрея изменилась — он стал волочить ногу, а позже начали проявляться приступы дезориентации. Семья забила тревогу и обратилась за медицинской помощью. Сначала Андрея обследовали в Карпинске, затем — в Екатеринбурге. Диагноз долго не удавалось установить. «Сначала мне говорили, что это рассеянный склероз, потом предполагали митохондриальную энцефалопатию, адренолейкодистрофию или болезнь Лебера. Тем временем самочувствие ухудшалось. Я продолжал работать и водить машину, пока через год (в 2016-м — прим. ред.) мне поставили диагноз — другая наследственная атаксия (при которой нарушена способность управлять движениями — прим. ред.). Мне сообщили, что болезнь неизлечима, а ее развитие может быть как медленным, так и молниеносным. Прогнозы никто не давал. Все что мне предложили — это оформить вторую группу инвалидности», — вспоминает Андрей. Состояние постепенно ухудшалось, работать становилось все тяжелее, и в итоге Андрей уволился. В августе 2021-го, из-за болезни потеряв равновесие, он упал в подъезде и сильно ударился головой. Соседи помогли донести Андрея до дома и уложить в постель. Очнувшись, он обнаружил, что не может двигать руками и ногами. «Я стал лежачим и не мог ничего делать самостоятельно. Мама с сестрой в панике отвезли меня к неврологу. Врач объяснила, что травма головы ускорила процесс инвалидности и изменить ситуацию уже невозможно. И посоветовала оформить первую группу инвалидности, что позже и сделали. С тех пор мама и сестра ухаживали за мной, помогая во всем». Сначала, когда изменения в его состоянии не были столь явными, друзья навещали Андрея несколько раз. Однако со временем их визиты — и даже телефонные звонки — прекратились. «Можно сказать, что друзья отвернулись от меня. Если моя мама сама не звонит и не просит о помощи (а такое было всего пару раз), инициативы с их стороны вообще нет. До меня даже доходили слухи, что я стал им противен. Дело в том, что во время еды или питья изо рта может что-то выливаться, так как мышцы слабые. Я понимаю, что не каждому легко спокойно воспринимать такое. Сначала я переживал, а потом принял то, что, кроме мамы и сестры, никому не нужен — да возможно, и никогда не был нужен». В конце 2023-го семья узнала о клинике 'Реабилитация Доктора Волковой' и захотела пройти там лечение. Однако через благотворительные фонды получить поддержку не удалось, поэтому они решили самостоятельно собрать деньги на реабилитацию. «Я связалась с неврологом Ириной Волковой по видеосвязи, она осмотрела Андрея и порекомендовала привезти его на прием. Мы собрали деньги, и в январе [2025-го] приехали в клинику. После начала курса появились первые успехи — сын начал держать ложку, хоть и неуверенно. Врачи засомневались в диагнозе и направили нас на МРТ. Сейчас ждем своей очереди, надеемся уточнить диагноз. Есть небольшая надежда, что сын сможет ходить, пусть даже с тростью», — поделилась Екатерина — мама Андрея. В разговоре с URA.RU Ирина Волкова подчеркнула, что течение болезни у Андрея отличается необычными особенностями для его диагноза. «Если заболевание является наследственным, состояние пациентов обычно только ухудшается, и прогресса быть не может. Однако у Андрея хотя и минимальный, но все же есть прогресс: он учится держать ложку, и хоть получается это пока плохо, раньше он не мог этого вовсе. Поэтому я настояла на проведении ему МРТ, ведь после падения он мог повредить спинной или головной мозг. Пока делать выводы рано, но важно, что Андрей старается, а это порой играет ключевую роль в реабилитации», — отметила невролог. Сам Андрей признался, что, узнав в 2016 году о генетической природе своей болезни и отсутствии способов ее лечения, потерял надежду в нормальное будущее. «А теперь у меня появилась вера в свои силы и ясная цель. Я хочу научиться снова ходить. Пусть вернуть все навыки в первоначальном виде, возможно, не удастся, но я уверен, что смогу самостоятельно себя обслуживать, даже если останусь хромым. Кроме того, как и любой человек, я мечтаю о семье, любимой жене и детях».