Певица Азиза уже на протяжении пяти недель является лидером «Суперстара». Ее эффектные номера не оставляют равнодушными никого: ни членов жюри, ни зрителей. О закулисье проекта, а также о том, кто может составить ей конкуренцию в финале, Азиза откровенно рассказала корреспонденту URA.RU. - Лидировать на проекте мне не тяжело, потому что за моими плечами очень большой стаж профессиональной деятельности, — говорит артистка. — Я знаю и все свои плюсы, и какие-то минусы. Хотя плюсов у меня, конечно же, больше. Я, например, не буду учить и репетировать три месяца новую песню. Все сделаю за одну неделю. Вспоминаю консерваторию или школу. Когда надо было на экзамен по фортепиано идти, я могла за полмесяца выучить программу, которую все остальные учили, например, полгода. На «Суперстаре» такая же история. Я, смотрю, некоторые мои коллеги днями и ночами не спят, а только учат, заучивают. У меня такого нет. Я взяла ноты, выписала канты, мелодию, гармонию, поставила перед собой, сыграла на фортепиано и сразу запомнила на слух. Мне не надо башкой расшибаться, чтобы ее выучить. Не знаю, минус или плюс, но я не слишком много уделяю этому времени и внимания. Вас на проекте все называют «Королевой драмы». Вам льстит такой титул? Он интересный. Но я бы добавила еще, что я — королева не только драмы, но и комедии. У нас в Ташкенте есть музыкальный театр комедии и драмы имени Мукими. Там моя мама работала солисткой, а папа писал музыку ко многим постановкам. Когда я в детстве ходила и смотрела на маму, мне в какие-то моменты хотелось плакать, а спустя десять минут — танцевать, ликовать, смеяться, праздновать. На сцене я тоже разная. У меня в репертуаре очень много веселых, танцевальных песен, которые мои поклонники обожают. Они меня называют, кстати, не королевой драмы или комедии, а просто — «мегадивой». При этом зрители отмечают, что после выступлений у вас слишком серьезное лицо. Почему? Войдя в образ, который несу со сцены, я не могу взять и за одну минуту переключиться. Это мое состояние после образа, которое может держаться до конца дня. Я не могу отыграть номер и снять маску. Для меня это не маска, не роль, не шоу и не шутовство, а — жизнь. Если я в номере в печали или в каком-то состоянии размышления, то я не могу и не хочу от него быстро абстрагироваться. Быстро выскочить может девчонка из нижнего белья во время первой брачной ночи, когда она выходит замуж (смеется). Сергей Соседов на «Суперстаре» Вас каждую неделю осыпает комплиментами. Такой похвалы от него, кажется, за все сезоны никто из участников не удостаивался. Как вам удалось влюбить в себя Соседова? Наверное, это надо спросить у него. Сережа — очень требовательный человек, прежде всего, к самому себе. Я его знаю очень давно, но не могу сказать, что мы постоянно общаемся. Он наблюдает за моим творчеством не один год и не один десяток лет. Ему есть, с чем сравнивать. Он знает, какой я была 10, 20 лет назад. Наверное, он видит мой профессиональный рост — весь секрет именно в этом. Сережа — тот человек, что, даже если он дружит с кем-то из артистов, никогда не пойдет на компромисс со своей совестью и не поставит высокий балл по дружбе. Также зрители отмечают, что Лера Кудрявцева относится к вам весьма своеобразно. Единственные «искры» на сегодняшний день вам именно она поставила! Мне и коллеги после того выпуска говорили: «Как же она могла снизить балл по причине того, что ей сама песня не нравится!» (улыбается). Для нее это — шоу. Пусть играется. Если мне все члены жюри всегда будут ставить высокие баллы, это уже будет шоу называться не «Суперстар», а «Азиза и коллеги». Наверное, такое шоу еще будет: оно впереди. А пока мы выступаем в «Суперстаре» с артистами, которые так же, как и я, посвятили не одно десятилетие музыке. И, если кому-то из членов жюри не понравилось выступление, и он поставил не столь высокий балл, — ничего страшного. Мы от этого не станем хуже петь. Да и лучше не станем. Мы останемся такими, какими сформировались за много лет труда. Как вы относитесь к тому, что многие зрители в комментариях просят выгнать Леру из членов жюри? Я не могу понять, почему так пишут. Я считаю, что у нее есть свой какой-то опыт жизненный, своя позиция. Мы же не знаем ее судьбу: как она росла, в каких условиях, от кого она и чего нахваталась, где она так «наблатыкалась». Да, в ней есть эти непонятные вещи, но это ее жизнь. По судьбе она стала на сегодняшний день такой. Но, кто знает, может, через 10 лет она будет совсем другой. Находится она на этом месте и пусть находится. Давайте поговорим о нарядах, в которых вы выступаете. Где их берете? Мы коллегиально наряды для выступлений подбираем. На проекте есть профессиональные дизайнеры, они, кстати, — мои землячки. Со своей стороны они что-то предлагают, что-то я предлагаю. Мы друг друга дополняем. Еще не было такого, чтобы я пришла к ним, увидела какое-то платье и сразу в нем пошла на сцену. Мы усовершенствуем нужный образ. Я прислушиваюсь к советам профессиональных людей. И, кстати, уже купила несколько вещей на проекте. Например, комбинезон, в котором я пела «Dragostea din tei». И из «Je suis malade» купила красивый будуарный пеньюар, в котором пела. Сколько они стоят? Не так дорого: можно себе позволить. Я, кстати, когда Ксению Георгиади увидела в красном платье, в котором она пела «Диву», сказала: «Боже мой, если ты не купишь это платье, я его куплю тебе сама. Она говорит: „Ты думаешь, мне хорошо в этом платье?“. „Конечно. И платье, и прическа тебе очень идут!“ — отвечаю ей. В конце концов, она подходит и говорит: „Азизка, я купила это платье!“. „Какая прелесть! — ответила ей. — И помаду еще купи — она тебе очень идет!“. Михаил Муромов нам рассказывал, что его не слишком устраивали аранжировки, а переделывать с учетом его пожеланий не стали! Если меня что-то не устраивает, я сразу говорю: «Я, конечно, должна петь по контракту, но не буду, пока не переделают». Мне переделывали. Знаете, что не очень правильно на проекте? Что? Я — музыкант с консерваторским образованием. Я сама делаю аранжировки. Считаю, что было бы правильнее напрямую нас, артистов, связывать с аранжировщиками. И я, Муромов, и Челобанов, и другие артисты прекрасно знают, что нам нужно. Мы бы сразу на птичьем языке им рассказали, что и как делать. А на проекте мы работаем с аранжировщиками через редакторов, которые в данном случае являются посредниками. Нам присылают уже готовые аранжировки. Я считаю, что это неправильно. Мы — не начинающие артисты и должны вносить сразу коррективы. Что я и делаю. За что им огромное спасибо, что они меня выдерживают (смеется). Другие артисты вас поддерживают? Очень многие писали и пишут. И Лолита, и Юлиан, и Алена Апина, и Феликс Царикатти… Даже театралы пишут знакомые, которые к эстраде никакого отношения не имеют. Знакомые пишут, которых я сто лет не слышала и не видела. Все восхищены, поражены и вдохновлены моими и не только выступлениями, прекрасными номерами. На что я им всем отвечаю: «Это не я одна их создаю, а целая команда». И Вадик Такменев, который присутствовал на всех моих репетициях. И Андрей Царь — наш режиссер очень классный. Порой бывают такие моменты: мне поставят номер, я прихожу к ним и говорю: «Товарищи, все хорошо и замечательно. Но, может, было бы лучше, если бы было вот так и вот так». Говорю эмоционально. Переживаю. Могу заплакать. Прислушиваются? Да. Было, что буквально за полчаса переделывали электронную световую декорацию, номера перестраивали по-другому. Например, если в руках у балета изначально были шпаги, то появлялись бубны. Костюмы в одном из номеров планировались у балета бордовые, менялись на белые… На проекте профессиональные люди работают. Они делают все для того, чтобы зритель получил эмоцию и удовольствие от увиденного. Я, кстати, Царю Андрею режиссеру даже сказала: «Мне надо к тебе идти помощницей. Консультантом»: Он мне ответил: «Вы, дорогая Азиза, — мастер. У Вас многому можно поучиться!» (смеется). Какая атмосфера царит между участниками на площадке? Атмосфера между нами очень здоровая, Слава Богу. С кем из участников больше общаетесь? С Ритой Суханкиной. Она — такая же сильная, как и я. Недаром мы родились с ней в один день и в один год: 10 апреля 1964 года. У нас с ней очень много общего в энергетике. Она где-то спокойная, но может быть и дерзкой, и искрометной. Сильная, нежная одновременно. Мы раньше с ней редко пересекались. А благодаря «Суперстару» я вижу ее на протяжении нескольких месяцев. Я рада, что мы сошлись. Еще я тесно общаюсь с Сережей Минаевым. Он — очень деликатный, настоящий джентльмен. Умеет расслабить: рядом с ним чувствуешь себя абсолютно спокойной. Так получалось, что несколько раз он выступал до или сразу после меня. И вот когда ты рядом с ним стоишь за кулисами, у тебя наступает тотальное спокойствие, уходит волнение. Честно признаюсь: несмотря на то, что у меня огромный опыт работы, я всегда немножко волнуюсь перед тем, когда выхожу на сцену. С Ираклием мы подружились — очень конкретный мужчина, с сильной энергетикой и вокалом, с большим чувством юмора. Вообще, ребята в этом сезоне собрались такие, с которыми надежно. Данко, который сейчас ушел, стало не хватать. Прекрасный, Божий человек. Он — единственный, у которого 24 на 7 столько энергии! Просто удивительно! Знаете, ближе к концу съемочного дня все устают, сидят в гримерных, отдыхают. И только слышно, как Данко рассказывает, как он съездил куда-то на остров, как он там не ел и не пил, не спал (смеется). Еще разные истории позитивные рассказывает. У нас в гримерках стенки тонкие: я на протяжении всего этого времени слышала его рассказы. К нему все время заходили редактора, помощницы, они там смеялись. И я вместе с ними. Данко — как магнит, к нему тянутся люди, как к весеннему солнышку. Жалко, что он ушел. И Миши Муромова мне не хватает. Он — вообще философ! Мудрец! Он, кстати, вас очень хвалил и называл одной из вероятных победительниц! Мы с ним знакомы давно очень. С самого начала, как я пришла на проект, была очень рада, что он там будет тоже. И Миша, и Сережа Челобанов — это наш костяк из прошлого. Мы же с ними участвовали в самом первом проекте «Суперстар» 17 лет назад. Они — порядочные, парни, музыканты, эстеты во всем…. Благодаря тому, что на проекте такая атмосфера, я себя чувствую, как рыба в воде и психологически, и морально. Если у меня случалось какое-то недомогание, дома я бы лежала уже. А туда приходила, и все, как рукой, снимало. С Челобановым вам во время первого сезона приписывали роман. Как на сей раз? Уже все: дверь закрыта. Мы с ним перешли в другую стадию общения. Он мне все время говорит сейчас: «Ты — друг моего сердца». Это, наверное, больше и лучше, чем просто роман. В данном случае мне приятнее быть другом его сердца. (Улыбается) Как считаете, кто составит в финале вам конкуренцию? Я лично для себя цели победить не ставлю. Потому что если я поставлю цель, обязательно ее достигну. Наташа Королева на презентации «Суперстара» задала мне вопрос: «Азиза, ты уже была победительницей в этом конкурсе. Планируешь повторить?». Я ответила: «Такой цели не ставлю». Мне хочется показать яркие выступления: пока у меня это получается. Я думаю, что в финале мы будем вместе с Маргаритой Суханкиной. Мы же с ней как астральные двойники! А знаете, как было бы правильно? Я, как и многие люди в нашей стране, постоянно испытываю ностальгию по Советскому Союзу. И мне кажется, что если бы в этом году сделали три победителя, было бы правильно. Представляете, в финале у троих артистов одинаковое количество баллов. Предположим, это могут быть Маргарита, я и Ксения Георгиади. Маргарита ассоциируется с Россией, немного с Прибалтикой, я с — Азией, а Ксюша — с Молдовой. Вот такой финал программы юбилейного сезона был бы очень красивым и созидательным. Что-то вы совсем про мужчин забыли! У нас такие сильные и благородные мужчины на проекте, что, думаю, они не обидятся. Это было бы красиво и очень правильно даже с идеологической точки зрения: три победительницы, триединство… Сейчас такое время, когда мы должны прививать молодежи единство и братство, дружбу и любовь. Да, в каждом коллективе может быть вожак. Я считаю, что на данный момент на «Суперстаре» я — вожак, на меня смотрят менее энергично наполненные люди, молодые коллеги и, как в стае, они летят за мной. Но быть единоличным победителем не хочу. Один в поле не воин. Вот, Триединство — Азиза, Маргарита и Ксения, — это было бы правильно. Как Вера, Надежда и Любовь!