Сегодня в музыке и культуре особый интерес к нашим традициям и всему русскому, что, разумеется, отражается и на моде. По этому поводу URA.RU поговорило с певицей и модельером Викторией Цыгановой, которая уже больше 30 лет стоит на страже русской культуры. Виктория, приятные новости о наследии короля русского костюма Вячеслава Зайцева — его Дом моды не закрывается. Мы знаем о Вашем особом отношении к кутюрье, может быть, есть идея сделать какой-то совместный проект? Я очень рада, что продолжается жизнь этого Дома русской моды! Может быть, его так и стоит назвать — именно Дом русской моды имени Вячеслава Зайцева? У нас это был единственный художник-кутюрье высочайшего уровня. И он действительно подвижник русского стиля. Поэтому если какие-то предложения будут в мой адрес, конечно, я с удовольствием буду их рассматривать. Я бы и поучаствовала, и создала коллекцию. В свое время Вы встречались с Вячеславом Михайловичем, тогда же Вы сказали, что маэстро «благословил» Вас. Что особенно запомнилось из той встречи? Мы встречались, когда он уже был болен. Я до сих пор помню реакцию, когда Вячеслав Михайлович увидел мои коллекции. Он так вдохновился и оживился! Его восторг был как у ребенка — так сильно он радовался, что видит любимую русскую тему в моем воплощении. А сейчас Вы стали его преемницей. Как Вам такое определение? Я этому очень рада, потому что Вячеслав Михайлович действительно был подвижником. Если взять его творческую жизнь, то кажется, что он занимался исключительно работой. Я не знаю, спал ли он, возвращался домой из фабрик в Иваново. Так и живут гении. Пока другие занимались семьями, своими заботами, он творил. Поэтому я так и переживаю за его Дом, чтобы он не стал источником наживы для непорядочных людей. Лучше дать ему определенный статус, чтобы он принадлежал государству. Расскажите, как Вы изначально пришли в мир моды? Вдохновились Зайцевым? У меня все шло из семьи. Моя мама — очень красивая женщина со вкусом. Папа тоже был модник — в том плане, что он чувствовал стиль и красоту. Он нам сам шил костюмы, платья. Ходили с ним в ГУМ, искали ткани, а потом папа сам шил на машинке «Зингер». Я вдохновилась этим и научилась кроить и шить в школе. У нас был такой предмет, после которого я уже могла идти работать на фабрику. В своих работах я изначально ориентировалась на наших советских актрис. Очень вдохновляла меня Любовь Орлова. Женская эстетика и классика, получается, в основу Ваших работ легли? Конечно, я и сейчас топлю за эту эстетику. Потому что если женщина не нравится мужчине, как мы будем жить, размножаться и выполнять заповеди Божии? Даже сейчас, когда еду выступать в госпиталя и исполнять там серьезные военные песни, муж говорит мне, чтобы я надела штаны. Но я не могу прийти в госпиталь к раненым солдатам в брюках. Они должны видеть красивую женщину, у них должен быть стимул, чтобы выздороветь. Красота, действительно, спасительна. И за нее сегодня надо бороться и отстаивать. А не быть фриками, как на Олимпиаде во Франции. Вы в своем бренде Tsiganova подчеркиваете женственность в том числе и с помощью натурального меха. Сейчас, когда идет массовая пропаганда отказа от меха, как Вы держитесь и не идете на поводу у трендов? Запад уже много лет проклинает всех за натуральные меха. А взамен предлагают «эко», но что это? Это же чистая синтетика, пластик, который никак не утилизируется. Мы работаем с мехами, а это — наши традиции. Сколько у нас охотников в Якутии, на Камчатке. Россия всегда славилась мехами, у нас как минимум климат такой. Сегодня, конечно, с этим трудно. Но для меня это не просто изготовление одежды, я рассматриваю это как некий путь борьбы за ценности, за традиции. Конечно, мне пишут иногда и гадости разные активисты и «зеленые». Но это же подмена понятий. Вы уже больше 30 лет воспеваете русскую культуру. Сейчас мы наблюдаем особый интерес к «русскости»: в музыке, одежде. Например, сейчас тренд на ободки-кокошники. Не думали масштабировать свою коллекцию и ввести новые элементы? Нет, масштабировать я точно не хочу, потому что это другой сегмент. Я не просто шью, я разрабатываю вещи, это такая лаборатория. Я не могу и мне не интересно подстраиваться под тренды. Сегодня модны кокошники, все в них ходят. А завтра модно другое. Я вот сейчас сижу в своей личной душегрейке, которой 15 лет. За основу взята русская косоворотка, но крой адаптирован под сегодня. Но это не мода. Мода приходит и уходит. А это — музейная вещь. Конечно, можно нашить тонны одежды из дешевых материалов, но зачем оно мне? Я не человек бизнеса, я человек творческий. Я могу собрать вокруг себя идейных людей. Я могу их вдохновить. Это моя сильная сторона. Но не бизнес. Я вообще убеждена, что женщине бизнесом не надо заниматься. Практика показывает: если женщина занимается деньгами, то в ее доме все разрушается. Жизнь идет не через деньги, а через творчество. Если я открою сейчас производство, буду мучиться. Не хочу. Как в целом оцениваете происходящее сегодня с миром российской моды? Нам всем очень тяжело выживать. Была Неделя моды, нас туда допустили после конкурсного отбора. Так я там буквально за все платила: пригласить манекенщиц, накрасить их, привезти свой товар — все это деньги из моего кармана. Зовут в Дубай по такой же схеме, а я спрашиваю: вы мне оплатите это? Извините, но это труд. А я считаю, что труд должен быть оплачен. То есть молодым дизайнерам в целом сложно пробить себе путь. А как тогда быть? Сейчас время импортозамещения, кажется, что огромное поле для наших проектов. Начинать нужно прежде всего с просвещения, на пустом песке вы дом не построите. Посмотрите, что сегодня у нас на подиумах — они же 90% тащат то, что было на Неделях моды в Европе. Раскрывают ли русскую душу? Нет. Для этого нужен какой-то специалист, может быть, независимый совет художников. Чтобы люди действительно понимали, что мы создаем. Но есть еще момент. Те российские бренды, которые сейчас представлены на рынке, стоят довольно дорого для покупателя со средним достатком. Уверена, Ваши вещи тоже исчисляются сотнями тысяч рублей. Да, у меня очень дорогое производство вещей. Объясню. Это штучный товар, который исполняют четыре швеи, так как там присутствуют четыре направления шитья. Они по три недели сидят над изделием, не разгибаясь. Каждого из этих четырех человек, а это в основном пенсионеры, я должна накормить. Я покупаю сырье в Индии, заказываю вышивки, которые потом воплощаю в придуманные мной идеи. Я рисую эти рисунки, перерабатывая узоры того же Васнецова, преломляя. Это очень затратная и долгая работа. Какую я должна поставить цену? Изделие у меня идет от 100 тысяч рублей. Поэтому люди, которые говорят, что это неподъемно дорого, теперь поймут, что куда идет. И плюс нельзя производителя обкладывать огромными налогами. У меня по этой причине ателье закрылось. Что я в итоге получаю от продажи своего изделия? Счастье, если что-то. Но это больше творческая работа для меня. Вещи, как у Вас, и не поносишь просто куда-то… Не стоит такой цели. Эти вещи — как произведение искусства. Я не разделяю философию «бери от жизни все», меняй постоянно гардероб по сезонам. Зачем это? Я и сама ношу десятилетиями одну вещь. До сих пор помню, как много лет назад зашла в бутик Gucci. Пришла в джинсах и кроссовках, вы бы видели, как меня там встретили, я даже расплакалась. Вадима (супруг Виктории) тогда рядом не было, а когда он пришел в таком же стиле, но с пачкой денег в руках, за ним все стали бегать и рассказывать, как мне идет костюм, который я выбрала. В итоге я этот костюм ношу уже годами. На днях выгуливала пальто, которому 30 лет. Сестра мне тогда сказала, что уже пора собирать сумочку. Говорю, какую? Оказалось, то, в чем хоронить будут. И это тоже традиция — хоронить в красивой чистой одежде. Православные люди же знают, что смерти нет. И важно, в чем ты предстанешь перед Богом. Так вот я сказала ей, что хочу быть похороненной в этом своем пальто, в котором я и Крым возвращала, и в зону спецоперации ездила. Поэтому мои вещи покупают не просто так. Много берут на подарки. Например, бабушке красивый палантин, который она потом подарит своей внучке. Это и есть традиции, наша задача — их сохранять. Еще у меня покупали военные ребята своим женам. Говорят: она меня ждала, я хочу, чтобы эта вещь у нее была. И вот тема любви и верности, которая также передается через наряды. У Вас есть коллекция, посвященная путешественнику Федору Конюхову. Сейчас планируется какая-то еще коллаборация?? В настоящий момент готовим идею с русским балетом — это наш бренд. Сейчас тема Дягилева звучит очень сильно. Верю, что наш балет был, есть и будет гордостью.