Мосгорсуд принял к рассмотрению беспрецедентный иск бывшего прокурора Нового Уренгоя Михаила Апанасенко к генпрокурору РФ Юрию Чайке, уволившему истца за телефонные разговоры. Апанасенко требует восстановить его в должности и взыскать с ответчика (генпрокуратура РФ) заработной платы за время вынужденного прогула. Отметим, первоначально иск поступил в Тверской районный суд Москвы, однако, представитель Юрия Чайки в суде Игорь Агафонов подал ходатайство о невозможности рассмотрения его в райсуде, где по территориальной подсудности слушаются все дела по гражданским искам к этому ведомству. По словам Агафонова, материалы в отношении Михаила Апанасенко, в том числе содержащиеся в них расшифровки его телефонных разговоров, поступили из органов ФСБ РФ и имеют гриф «секретно», а у районных судей нет допуска к секретным документам, сообщает «КоммерсантЪ». Как ранее сообщало «URA.Ru», Михаил Апанасенко был освобожден от занимаемой должности и уволен из органов прокуратуры 13 июля. Официальное объяснение отставки выглядело следующим образом: «за нарушение требований присяги прокурора»: он обсуждал с посторонними вопросы деятельности органов прокуратуры, не подлежащих разглашению. Данные факты были выявлены в ходе проверки, проведенной управлением генпрокуратуры РФ в УрФО. Апанасенко отказался обсуждать свой судебный процесс с генпрокуратурой до его завершения. Тем не менее стало известно, что весной 2006 года управление ФСБ по Тюменской области прослушивало телефонные разговоры начальника линейного ОВД станции Новый Уренгой Тиграна Григоряна, проверяя оперативную информацию о том, что тот участвовал в незаконном вывозе крупной партии рыбы с вертолетной площадки ООО «Уренгойгазпром». 26 апреля 2006 года фээсбэшники услышали, как Григорян советуется по телефону со своим знакомым прокурором Нового Уренгоя Апанасенко по поводу того, грозит ему что-либо в связи с уклонением от налогообложения при продаже в 2002 году квартиры и получении за нее векселя ООО «СП Ямалстрой». В то время прокуратура Ямало-Ненецкого округа проводила проверку по этому факту по материалам УФСБ. Апанасенко заверил начальника ЛОВД, что «здесь состава преступления нет», а также сказал, что находится в хороших отношениях со следователем, который проверяет законность упомянутой сделки с квартирой. Кроме того, УФСБ прослушало еще два телефонных разговора прокурора с неким Дакаевым, которого оперативники называют «неформальным лидером чеченской диаспоры в Новом Уренгое». Из содержания этих разговоров фээсбэшники сделали вывод, что прокурор Апанасенко помогал фирмам, занимающимся отсыпкой дорог на месторождения и подконтрольным Дакаеву, получить выгодные заказы, в том числе от ООО «Бурэнерго». Сам же прокурор в объяснениях эти факты отрицал. А доследственная проверка, проведенная управлением генпрокуратуры в Уральском федеральном округе, не обнаружила состава преступления в его действиях. При этом, когда материалы прослушивания Михаила Апанасенко были переданы из УФСБ в генпрокуратуру, выяснилось, что его слушали без санкции суда. И если первый его разговор с милиционером Григоряном сотрудники УФСБ могли услышать случайно, разрабатывая исключительно последнего, то затем фээсбэшникам ничто не мешало получить судебную санкцию на прослушивание попавшего под подозрение прокурора Апанасенко, что они не сделали. Однако это не послужило поводом для проверки уже сотрудников УФСБ. Хотя единственный орган, которому закон позволяет надзирать за оперативно-розыскной деятельностью ФСБ, это как раз прокуратура. Кстати, от дачи правовой оценки прослушиванию без санкции суда 22 мая 2006 года телефонных разговоров действующего сенатора Левона Чахмахчяна (в этом случае ФСБ даже не представила прокуратуре положенное по закону решение руководителя структурного подразделения, осуществляющего прослушивание) генпрокуратура также уклонилась, вынеся постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников этого ведомства. Впрочем, сам прокурор Апанасенко акцентирует внимание в своем иске не только на его незаконное прослушивание, но и на ссылку в приказе Юрия Чайки на нарушение им присяги прокурора. По словам истца, присягу, в которой прокурор, в частности, обязуется «быть образцом неподкупности, моральной чистоты и скромности», а также «строго охранять государственную и иную охраняемую законом тайну», он вообще не принимал. Присяга была введена в феврале 1999 года, а Апанасенко поступил на работу за три года до этого. Коллегам же он сообщил, что сотрудники ФСБ отомстили ему за поданный в марте 2007 года протест на распоряжение главы Нового Уренгоя о выделении денег из муниципального бюджета для выплаты городскому отделению УФСБ ежемесячной компенсации в размере должностного оклада с учетом районного коэффициента и процентной надбавки за фактически отработанное время. Апанасенко указал в протесте, что сотрудники УФСБ являются военнослужащими и входят в систему федеральной госслужбы, финансирование которой осуществляется только за счет средств государственного, а не муниципального бюджета. По его настоянию распоряжение главы города было отменено, и фээсбэшники лишились ежемесячных доплат. В генпрокуратуре заявили, что вне зависимости от того, принимал ли Апанасенко присягу, он, согласно закону «О прокуратуре РФ», мог быть уволен «за совершение проступков, порочащих честь прокурорского работника». Факт же прослушивания телефонных переговоров прокурора сотрудниками УФСБ в генпрокуратуре комментировать отказались.