В Екатеринбурге сегодня прощались с ресторатором, владельцем одной из крупнейших уральских сетей общественного питания Александром Дорониным. В маленьком зале гражданских панихид 40-й больницы собралось около трех сотен человек: тех, кто работал у Доронина, его друзья, коллеги, родные. Вход в зал – прямо с улицы, пятнадцать шагов и ты уже у небольшого гроба, в котором лежит человек, научивший Екатеринбург кушать суши (его «Ем сам» был у нас первым массовым японским рестораном), пытался приучить проводить время в кофейнях («Кофе бум»), а детей водить в кафе-мороженое («Баскин Роббинс»). Увидеть его нельзя – все тело, вместе с головой закрыто синим саванном. Ни у кого это не вызывает вопросов, тема самоубийства даже не обсуждается. Вспомнить лицо человека можно только по фотографии у гроба: на ней Доронин улыбается, в фотобанках екатеринбургских СМИ других фото нет – все журналисты помнят его именно таким. В зал люди несут срезанные цветы – чаще всего розы, венков не много: от жены и детей, от бухгалтерии, коллег, отдельно небольшой от «Моретти», такой же – от «Баскин Роббинс». Каждый входящий старается скорее пройти мимо гроба, высказать соболезнования родным и выйти на улицу; находиться в зале тяжело: мать Александра Доронина своих слез не скрывает, и, видя ее, понимаешь, что любые слова не помогут ей. Супруга ресторатора держится, но видно, что с трудом – она выходит на улицу отрешенно покурить. 45 минут с начала прощания. Принято решение ехать на Широкореченское кладбище, где все уже готово к похоронам. Странно, на улице у зала тишина, люди стоят группами, но никто не переговаривается между собой. Ждали, что будут обсуждать причины смерти? Нет, за эти три дня все уже выговорено, и все, кто пришел прощаться с Дорониным, просто признали его право закончить свою жизнь, как ему хочется. Тягостное состояние: четыре человека выносят гроб (как-то странно, не на плечах, а на руках), закрывают крышкой… Процессия отправляется на Широкую речку.