Свердловская медицина еще никогда не попадала под такой прессинг. «Минздрав выбрасывает людей из больниц», «В медицине коррупция» - вот малая толика заголовков. Плюс сюжеты на федеральных каналах и неожиданная поездка по больницам нового заместителя полпреда Белецкого. И это в самый напряженный момент: в месяц, когда президент Медведев определяется с именем нового губернатора. Мы решили получить объяснения у того, кто за все это в ответе – свердловского министра здравоохранения Владимира Климина, который заодно рассказал о схеме по уводу десятков миллионов рублей, субботней спецпроверке больниц, врагах и судах. - Владимир Григорьевич, сейчас, пожалуй, главная тема – попытка вовлечь здравоохранение в какие-то политические игры. - Вполне возможно. Я категорический противник этого, потому что медицина – отрасль, касающаяся каждого человека, и медики должны лечить, и лечить в спокойной, стабильной обстановке. Попытки же вовлечь нас в политику в нынешних обстоятельствах, которые и так понятны, они очень опасны. - А вы сами заметили изменение отношения к медицине со стороны СМИ, органов власти? - Со стороны губернатора и правительства медицина по-прежнему поддерживается, и все актуальные для нас проблемы решаются, несмотря на трудности с наполнением бюджета. А если говорить о прессе… В целом отношение достойное, и большое спасибо за конструктивный диалог. Но есть отдельные публикации, после которых создается впечатление, что кто-то формирует образ врага. - Но ведь есть ваши распоряжения, запрещающие больным находиться в стационарах. - Это серия приказов, совместных с Территориальным фондом обязательного медицинского страхования, которые направлены не на ограничения, а на повышение эффективности и качества. Давайте честно, у нас есть случаи, когда человеку необходима по медицинским показаниям госпитализация, а класть некуда - все койки заняты, и заняты пациентами, треть из которых могут получать медицинскую помощь, например, в дневном стационаре. Мы провели исследования, которые показали, что до 30% госпитализированных в стационаре в такой помощи не нуждается. Жителям Свердловской области сегодня нет необходимости ехать в Екатеринбург: все районные больницы оснащены современной техникой (на фото – операционная Тугулыма) Почему они там лежат? Потому что это самый дорогой вид помощи, и некоторые главврачи заинтересованы, чтобы койки всегда были заняты, чтобы больница получала финансирование по максимуму. Нигде в мире больные с легкими формами бронхита, с неосложненными конъюнктивитами в больницах не лежат. Мы госпитализируем по стандартам 15-летней давности: изменилась даже международная классификация болезней. И наша задача – создать современную систему оказания медицинской помощи с новыми медико-экономическими стандартами лечения европейского уровня. Есть ряд заинтересованных руководителей здравоохранения, страхового бизнеса, которые в этой ситуации мутят воду, потому что существовавшая ранее система позволяла им получать деньги ни за что. Наши же приказы не нарушают принципа: только врач, по медицинским показаниям, определяет необходимость госпитализации в круглосуточный стационар. - Если вы говорите о необоснованно госпитализированных, то это вопрос и к вам: как могло так получиться в областных больницах? - Да. У нас была ситуация, когда, например, житель Тугулыма захотел сделать апендоктомию в областной больнице, приехал в Екатеринбург и сделал. При этом апендоктомия  в Тугулымской больнице (ЛПУ 3 уровня) стоила бюджету условно 5 тыс. рублей, а в областной больнице – 25 тыс. Мы отбирали хлеб у хирургов Тугулыма, нерационально тратили бюджетные деньги и занимали койко-место в больнице, куда должны были положить людей, не имеющих возможности вылечить свои болезни в районных больницах. Теперь этого не будет. В областные больницы должны приезжать обследованные люди, и если раньше не было техники, то сейчас по нацпроекту все муниципальные больницы укомплектованы нормальным лабораторным оборудованием. Поэтому не надо по 3-4 дня лежать в областной больнице, чтобы сдать анализ крови и мочи, а надо приезжать с готовыми результатами, получить высококвалифицированную помощь и уезжать на долечивание и реабилитацию обратно. - Но есть же уверенность, что анализы в областной больнице будут точнее, чем в Тугулыме. - Еще раз повторю, на сегодняшний день диагностическое оборудование для первичных анализов во всех   лечебных учреждениях идентично. - На муниципальном уровне, в городских больницах, которые вам не подчинены, ваши предложения услышаны? - Был этап непонимания, был даже этап противодействия и попыток вынести это обсуждение на федеральный уровень.  Этапы пройдены, понимание достигнуто. Мы провели совещание со всеми руководителями здравоохранения. На фактах доказали,  что по госпитализации есть перебор. Была же проверка больниц Екатеринбурга: объехали семь больниц и увидели, что 31% пациентов на койках не было – они домой ушли. И так не только в Екатеринбурге. Во многих муниципалитетах работа койки 250 дней в году, а что она делает остальные 100? Она просто стоит. Уже не раз говорил: я не за тупое сокращение коек. Давайте их перепрофилируем, например, в койки сестринского или социального ухода для людей пожилого возраста, инвалидов, которые остались без попечения родственников и нуждаются в круглосуточном пребывании в больнице. Но не надо для этого использовать койку специализированного отделения!  К сожалению, и у нас, и в других регионах Российской Федерации эти вопросы не решены, ими мало кто занимается, а именно здесь лежит дополнительный источник оптимизации деятельности ЛПУ, в том числе и финансовой. - А сколько бюджету стоит госпитализация? - Суммарно это десятки, если не сотни миллионов рублей. - А уже есть данные о том, насколько уменьшилось количество? - Подводить итоги рано. Мы месяц работаем по новым приказам, и, кстати, нет ни одной жалобы от пациента, которому бы не оказали медицинскую помощь. Что является лишним подтверждением того, что приказы ничего не запрещают, они просто наводят порядок. Вокруг неожиданной проверки замом полпреда Белецким екатеринбургских больниц уже много слухов и домыслов  Важно, что помимо работы по больницам, изменилась и работа ТФОМСа, который не так давно оплачивал все счета больниц даже не изучая, за что платит. Никто не думал, почему госзаказ на госпитализацию условно ста человек, а работы выполнены на 120, а то и 200. Эта проверка была функцией фонда, и увидеть, как работают больницы, можно было только через два месяца после лечения. На сегодня это изменено в корне: информация поступает ежедекадно. - Что, например? - У нас был перекос: больницы переполнены, а в поликлиниках после 11.00 пусто, потому что врачей нет. Сейчас мы наводим порядок. Делаем нормальную структуру здравоохранения, какой она должна быть. Во всех регионах система госзаказа контролируется, потому что это как семейный бюджет: не будешь следить за финансами – все потратишь в первую неделю и до конца месяца просидишь голодным. - Я не верю, что главврачи оказались готовы отказаться от заполненных стационаров. - Конечно, нет. У нас люди творческие, придумывающие много вариантов, но мы пришли к консенсусу: надо обеспечить стабильность финансирования здравоохранения. - Наверно, вам неудобно комментировать, но интересно, как вы относитесь к инспекции, с которой заместитель полпреда Александр Белецкий проехал по городским больницам. - Руководитель такого уровня имеет право на подобные проверки, и хорошо, что он заинтересовался проблемами здравоохранения. Единственное – если бы нас пригласили, мы бы могли достойно представить больницы, и приукрашивать тут нечего – у нас хорошие больницы и городские, и областные. Та тема, что поднималась во время поездки, – о платных услугах, она актуальна. И меры надо принимать, четко определившись, что по территориальной программе государственных гарантий – бесплатно, что сверх программы – может быть оплачено в том числе и из других источников финансирования.  Понятно, что есть категории людей (пенсионеры, инвалиды, дети), с которых категорически нельзя брать деньги. Это принципиально! Но есть работающее население, есть средний класс.  И для них существует добровольное медицинское страхование, оплата медсчетов предприятиями, налоговые вычеты, если человек сам платит за свое лечение. Если мы запретим сейчас  законные, легальные платные услуги в больницах – люди уйдут в частные клиники. Может быть, этого кто-то и добивается? Да, и у нас уже были запреты. К чему это привело? К тому, что некоторые врачи стали брать прямо себе в карман. Кому от этого будет лучше? Да никому. - В больницах возможны невыплаты заработной платы? - Мы этого не допустим. - Какова ситуация с программой «Доступные лекарства»? - Ситуация напряженная, нам, расчетно, до конца года не хватало 50 млн. рублей. Фактически, долг, который был, благодаря принятому губернатором решению о выделении дополнительно 46 млн. рублей погашен, осталось примерно 6 млн. рублей – это текущие расходы. Мы собрали все фарморганизации, участвующие в программе, отпуск препаратов никто не прекратил. Есть проблема с ценами на лекарства, которые зависят от курса доллара и евро, есть вопросы к некоторым муниципалитетам, которые привыкли жить от вольного, не считая, сколько выписывают. В этом вопросе скоро наведем порядок, и все обязательства перед людьми, имеющими право на льготное лекарство, мы выполняем. - Для наведения порядка в финансировании отрасли планировалось провести конкурс среди страховых компаний на право страховать неработающее население. - Конкурс будет, есть постановление правительства об этом. Мы не проводили его раньше, потому что один из участников рынка оспаривал проведение: сначала в областном суде, потом в Верховном. Все процессы истцом были проиграны. Другого и быть не могло: в России осталось только три региона, где не проведен конкурс на страхование неработающего населения (Чукотка, Москва, Свердловская область). Думаю, чтобы избежать надуманных обвинений, Минздрав не будет проводить этот конкурс. Есть площадка Министерства экономики и труда, которую можно использовать. - Мне интересен ваш прогноз. Новые попытки использовать здравоохранение в политике будут? - Мы не будем давать поводов. Хотя те меры, что мы предприняли, - тоже не были поводами, мы работали, чтобы сделать наше здравоохранение лучшим, а то, что произошло, - это была попытка использовать отрасль в других играх.