Вот так мы привлекаем инвестиции! Два бизнесмена: один из Турции, второй – из Вьетнама, на собственные деньги построили в Свердловской области швейную фабрику. Взяли заброшенный свинарник, привели его в божеский вид, поставили современное немецкое оборудование, отладили… А запустить не смогли: по требованию главы города, коммерсантов оставили без воды и газа. Устав слушать от губернатора, его министров и наших мэров рассказы о поиске инвесторов и восстановлении производства, корреспондент «URA.Ru» поехал на фабрику, стоящую 80 млн рублей, и перестал верить властям.

 

Доехать до швейной фабрики просто – она в Полевском, от Северского трубного завода по главной дороге еще минут пятнадцать. Потом надо немного покружить, и упрешься в ворота, поставленные, кажется, еще при советской власти. Сверху надпись из металла: «Подсобное сельское хозяйство». Кому оно было подсобным, ни вьетнамец Ву Суан Фук, ни турок Туран Котан, конечно, не знают. На месте трех старых корпусов свинарника они создали полноценную швейную фабрику.

 

И не так, что тут подлатали, там подправили: еще на подходе замечаешь новенькие пластиковые окна. Внутри ровные стены, все в светло-персиковой цветовой гамме, яркое освещение, на полу – плитка. «Мы выровняли пол», - с гордостью рассказывает Ву Суан Фук. Русские слова даются ему с трудом, и страшно представить, с каким трудом он переваривает чиновничьи кульбиты.

 

«Мы работаем в России уже десять лет, - продолжает г-н Фук. – У вьетнамцев есть небольшие фабрики в Горном Щите. Их открыли без проблем. Мы видим, что спрос на нашу продукцию есть: люди приезжают из Тюмени, Уфы, Казани, Красноярска, Новосибирска, даже Москвы. В Екатеринбурге удобно работать: ты в центре, и вокруг много крупных городов, сюда едут покупать. Два года назад мы решили открыть большую фабрику – на 300 рабочих мест. И весной в прошлом году нашли это помещение».

 

Машина такого размера для печати на ткани – единственная в России. Говорят, в Москве есть на шесть футболок, здесь же за раз можно обработать 24. Можно – по инструкции, на деле из-за отсутствия подписи мэра – ни одной. И машину пока только сторожат
 

За четыре месяца (!!!) на площади 4,5 тыс. кв. метров (!!!!) был сделан капитальный ремонт. Три брошенных здания превратились в зал для раскроя и печати краской, швейный зал и корпус для отдыха, в котором есть место для огромного буфета и игровой зоны. «Тут хотели поставить настольный теннис», - объясняет Ву Суан Фук. Но так и не поставили. В комнатах для отдыха, где должны были появиться рабочие (по графику: трое суток через трое) – ни одной живой души, только десятки тяжелых мотков ткани. К открытию фабрики закупили 120 тонн – этого должно было хватить на полгода работы.

 

Работу так и не начали, споткнулись на последнем согласовании – добро на мирный труд не дал глава Полевского Дмитрий Филиппов. Он отказался подписывать документы на перевод земли под фабрикой из земель сельхозназначения. «И нам не дали газ, отключили от холодной воды, - перечисляет возникшие проблемы г-н Фук. – И никак этот вопрос не решить: все директора – они под мэром. Он хозяин, все смотрят на него».

 

На этом месте планировали открыть административную зону, но работы приостановили. Вложив 80 млн рублей, взяв кредиты в банке и узнав, что из-за мэра запуск производства переносится на неопределенный срок, мои провожатые обоснованно прекратили инвестиции. А осталась-то – четверть помещений, и в области появился бы новый современный швейный комплекс
 

Филиппов, к слову, поступил по-иезуитски: сначала потребовал добавить в пакет документов план разводки электричества, потом захотел, чтобы в папке была разводка газа, потом еще что-то. «У нас есть русский юрист. Он помогает нам, потому что знает законы вашей страны. Он был у главного архитектора – тот проект согласовал. К нам председатель думы Полевского приезжал, очень все хвалил. Но никто ничего сделать не может – мэр не подписывает документы. Ему уже новый пакет передали, полтора-два месяца назад». И что? «То говорят, что он в отпуске, то в командировке, то занят – встречи», - вздыхает Ву Суан Фук, и закуривает.

 

Мои провожатые, конечно, не альтруисты. Поняв, что ситуация изменилась, они прекратили тратить деньги на ремонт здания, и будущий административный блок остался в том виде, в котором вьетнамскому и турецкому бизнесменам предстала вся ферма. Смотреть на это горько: пустые глазницы окон, серые кирпичные стены, битый кирпич, снесенные перегородки, собачьи экскременты по всему полу. В голове никак не укладываются две картинки: этот апокалипсис и та чистота, что царит прямо за деревянной дверью.
 

Г-н Фук признается, что не понимает действий городской власти. «Мы вложили в фабрику 80 млн рублей. На нашей мощности у предприятия оборот был бы 100-150 млн. рублей в год. У всех работников было бы официальное разрешение, на первом этапе работало бы человек 30-50 местного населения, мы бы платили здесь налоги: и в бюджет города, и в бюджет области, и в Пенсионный фонд. Иностранный рабочий - он такой же, как и русский – с него берут те же налоги. Только детскими садами мы не пользуемся, и пенсию потом получать не будем. Это же все для вас. Почему с нами так себя ведут?». Я тоже не понимаю, что в голове у мэра Филиппова.

 

Ву Суан Фук показывает, каким должен был стать швейный зал. С прошлого августа тут могли работать несколько десятков человек

В ответ могу только рассказать историю, как накануне на встрече с журналистами губернатор Александр Мишарин рассказывал о своих требованиях к мэрам. «Надо биться за инвестиции, - объяснял глава области. – Я вот общался с Ткачевым (губернатор Краснодарского края), у него каждый мэр имеет свой инвестиционный план. К нему приходит бизнесмен, и он сам предлагает площадки на выбор. Поэтому и край в лидерах по привлечению инвестиций, все туда хотят. А у нас коммерсанта, конечно, встретят, но такой воды нальют, ничего конкретного не скажут».

 

Лицо Ву Суан Фука меняется. «Мы вам хотим задать вопрос, - говорит он. – Почему же тогда нам отказывают? Мы что, не люди? Чем турки и вьетнамцы хуже? Мы ведь не только для себя: четверть персонала на фабрике должна быть русской. Мы хотели взять русского бухгалтера, юриста, дизайнеров – у вьетнамцев это плохо получается. Но вьетнамцы трудолюбивы, надежны, вредных привычек у них нет. Мы хотели, как лучше, а нам отказывают. Так нельзя. В России легкой промышленности совсем нет, все привозят. Почему бы здесь не начать шить?».

 

Он рассказывает, что в его родном Вьетнаме рады любым инвестициям: «Мы все делаем, чтобы у нас было больше работы. Отменили визы для приезжающих на 15 дней. У нас и русские работают: строят метро. Американцы деньги вкладывают, весь мир работает». Мне, конечно, интересно возможна ли во Вьетнаме такая история, как случилась у них с мэром Полевского: наверняка, коррупция есть и там, и препоны на пути бизнеса есть. «Нет, у нас никому бы в голову такое не пришло. Наоборот, сказали бы: добро пожаловать», - заверяет г-н Фук.

 

В Полевском, который на городской рекламе гордо именует себя «маленькая часть большой страны», все иначе. Здесь седьмой месяц простаивает готовая фабрика: в промерзших помещениях бездействует дорогая иностранная техника, настраивать которую приезжали специалисты из Германии, где-то на складах лежат тонны ткани. Каждый новый мороз – риск уничтожения оборудования, каждый день – угроза для материала: идеальные условия для хранения даже в Екатеринбурге сложно найти.

 

«А здесь – окно раздачи для буфета. Все должно быть цивилизованно»

«Почему ваша власть не думает о себе?, - спрашивает меня Ву Суан Фук. - Мы – часть вьетнамского бизнес-сообщества. Там уже задают вопросы, почему здесь так относятся к инвесторам. Деньги мы вложили российско-вьетнамского банка – кредит специально оформили, и в банке тоже знают, что тут происходит. В Германии мы покупали оборудование – и там люди волнуются, хорошая техника может пропасть – а второго такого большого станка в России нет. Друзья в Китае и Тайланде задают вопросы, волнуются. И сюда уже не хотят ни товар поставлять, ни технологиями делиться».

 

А мне нечего ему ответить. Ну как расскажешь, что мэру Полевского вряд ли интересно мнение жителей далеких от него стран? Он избран при поддержке градообразующего Северского трубного завода, и знает, кого обижать нельзя, а с кем можно вести себя, как душе заблагорассудится.

 

Можно, конечно, пофантазировать, что жители Юго-Восточной Азии для него в лучшем случае – персонал отеля, а не бизнесмены, которым он должен помогать. Можно предположить, что Филиппов ждет иностранных инвестиций из Европы, или с Запада вообще, а другие инвестиции в его представлении уже и не инвестиции. Но это фантазия: узнать официальную позицию администрации Полевского в среду не удалось – с мэром не соединяли. Поэтому во время разговора на фабрике я молчу.

 

«Мы вчера написали губернатору, председателю думы, вашему представителю президента России. И это наша последняя надежда», - перечисляет г-н Фук.

 

Мне, конечно, хочется узнать, а что будет, если и на этих уровнях власть промолчит – есть же сотни примеров. Но этот вопрос я не задаю: нельзя убивать последнюю надежду. Мы просто договариваемся, что если у Ву Суан Фука или Туран Котана будут новости – мы созвонимся. И теперь я жду звонка. Не хочется, чтобы где-то за тысячи километров, про твою страну сказали: «Россия? Это там, где мой друг потратил 3 млн. долларов, а мэр ему перекрыл воду и газ?».