Все регионы

16:39 28 апреля 2011

«Люди умирают от болевого шока… Я надеюсь, нас завтра услышит губернатор»

В Екатеринбург, чтобы помочь безнадежным больным, едет уникальный человек

Елизавету Петровну Глинку люди называют московская мать Тереза, жизнь этой женщины - ежедневный человеческий и гражданский подвиг

Это событие касается или может коснуться любого. Завтра в Екатеринбург впервые прибывает легендарный врач. Не ради праздного интереса, а по очень важному делу. Ее прекрасно знают в Москве, Питере, Киеве - тяжелобольные, наркоманы, бомжи, доктора, волонтеры, журналисты, чиновники, блогеры. Елизавета Петровна Глинка (между прочим, потомок великого нашего композитора), широко известная как Доктор Лиза, – последняя надежда многих, кто оказался за чертой жизни. Вместе с помощниками из благотворительной организации «Справедливая помощь» она бесплатно лечит, кормит и одевает их. Завтра в полдень Елизавета Петровна повстречается с губернатором Александром Мишариным, а затем, в 14 часов, в екатеринбургском офисе «Интерфакса» - с журналистами. Тема визита – строительство в Екатеринбурге хосписа, последнего пристанища обреченных больных, среди которых, чего уж там говорить, может очутиться каждый. О миссии и ожиданиях Доктора Лизы – в эксклюзивном интервью «URA.Ru».

- Елизавета Петровна, хосписы – насколько распространенная практика в мире и России?

- В цивилизованном мире – это норма. Больными (кстати, не только онкологическими, но и умирающими от СПИДа или цирроза), которым осталось не больше 6 месяцев, занимаются в стационарных или выездных службах. Не охваченных их вниманием попросту нет. Там это давно решенная проблема. В нашей стране наиболее близок к этим стандартам Санкт-Петербург – там более дюжины хосписов, они есть в каждом районе. В Москве восемь хосписов.

- А если взять не столичные города?

- Могу привести примеры Тулы и Липецка. Но вообще в России к невыносимым страданиям безнадежных больных относятся глухо.

- Строительство и содержание хосписа – дело дорогое?

- Нет. Что такое хоспис? Палаты, столовая, парк для прогулок. Можно сказать, это такой «детский сад». Здесь не требуется высокотехнологического оборудования. Поэтому зачастую под хосписы реставрируют старые здания. Что касается затрат на содержание, то в Москве один день в хосписе стоит 8 тыс. рублей.

- Раз так, зачем обращаться за помощью к губернатору, к государству? Можно ведь, наверное, и благотворительными средствами обойтись?

- Общепринятая практика такова, что доля участия государства в таких проектах – 70%, благотворителей – 30%. Я хочу напомнить о 41-й статье Конституции: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно». Эту статью еще никто не отменял. И с учетом того, что среди неизлечимых больных огромное число – люди небогатые, участие государства и властей вообще обязательно. Благотворители, скорее, дотягивают хоспис до нормального уровня: телевизоры в палатах, свежее белье, цветы… Кстати, что касается будущего хосписа в Екатеринбурге, один бизнесмен уже обратился ко мне с предложением помощи. На моей памяти такое впервые.

- Вы говорите – в нашей стране к горю безнадежных больных относятся без понимания. Вероятно, в числе равнодушных и власти предержащие. Но ведь они слеплены из того же «теста», что и все остальные, – они тоже болеют, болеют их родственники, друзья. Они что, как-то по-другому решают эти проблемы?

- Затрудняюсь ответить. Могу только сказать, что тема здоровья людей возникает в головах наших чиновников, как правило, от выборов к выборам. Но знаю и таких, кто всей душой поддерживают строительство хосписов. Могу назвать Александра Музыкантского (уполномоченный по правам человека в Москве, в прошлом – член правительства Юрия Лужкова, префект Центрального округа столицы – ред.), Сергей Миронова. С Мироновым мы сотрудничаем уже восьмой год, начали еще до создания его партии. Так что в нашем партнерстве нет ничего политического. Просто Сергей Михайлович сам прошел через весь ужас – у него тяжело болел близкий родственник, к счастью, он поправился. Так, как нам помогает Миронов, пожалуй, не помогает никто из политиков. В Великом Новгороде, где мы запустим хоспис в самое ближайшее время, местные власти тоже пошли нам навстречу.

- Завтра вы встречаетесь с губернатором Александром Мишариным. Кто выступил инициатором этой встречи?

- Я и председатель фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман.

- Чего вы ждете от встречи?

- Честно говоря, я не обольщаюсь по этому поводу. Потому что у меня еще не было опыта общения с губернаторами. Встреча с Мишариным – первая такая. Может, нас возьмут и развернут? Ну а если не развернут – будем говорить об областном законе о хосписах. Он остро необходим. В вашей области на 5,5 тысячи тяжелобольных, ежегодно умирающих только от онкологических заболеваний, ни одного хосписа. Катастрофа. И это в одном из богатейших и при этом наиболее экологически неблагополучных регионов страны!

- Как отреагировали на вашу просьбу о встрече с губернатором в его администрации?

- Пошли навстречу. А еще я очень рассчитываю на журналистов: завтра в 14 часов у нас пресс-конференция в екатеринбургском «Интерфаксе». Журналисты – большая сила. В Киеве именно журналисты подняли тему хосписа, и его открыли еще 12 лет назад, мы тоже принимали в этом участие. Я считаю, журналисты спасут мир.

- Спасибо за столь высокую оценку нашего скромного труда. Как, по-вашему, должен выглядеть екатеринбургский хоспис?

- Как раз опыт Киева я и рекомендую взять за основу. Хоспис находится при онкологическом отделении – врачи рядом, не нужно транспортировать больных, вызывая у них дополнительные мучения и заставляя их семьи тратиться на перевозку. Родственники могут посещать больных круглые сутки, поэтому пациентов необязательно выписывать домой на выходные и праздничные дни, как это делается в других таких учреждениях. В здании – 20-25 одноместных палат: таковы мировые стандарты. Из каждой палаты – отдельный выход и в общий коридор, и в парк. Хоспис даже артистов приглашает.

- Елизавета Петровна, последний вопрос. Хосписы – так ли уж они нужны? Ведь до сих пор как-то обходились?

- И это варварство. Своим бездушием страна обрекает сотни тысяч больных на чудовищные муки. Людей бросают один на один с их болью, они умирают от болевого шока – без постоянной помощи врачей, без обезболивающих. Да, страдают они сравнительно недолго. Но каждый день, каждая минута для них – ад. Они достойны того, чтобы провести последние дни и месяцы как нормальные люди – нормально питаться, общаться, спать и даже развлекаться. И уйти из жизни достойно – и для себя, и для родных, и для общества.

- Спасибо, Елизавета Петровна, за интервью и потрясающее дело, которым вы занимаетесь.

- Спасибо и вам. Я надеюсь, завтра нас услышат и губернатор, и областной министр здравоохранения, и потенциальные благотворители.

Беседовал Александр Задорожный

Справка URA.Ru:

Елизавета Петровна Глинка — доктор медицины, президент Международного благотворительного фонда VALE, член Ассоциации Американской академии хосписов и паллиативной медицины, основатель и исполнительный директор благотворительного фонда «Справедливая помощь». Имеет 15-летний опыт работы с больными, находящимися на последней стадии заболевания, организовала для них хосписы в Киеве и в Москве.
Пользователям Интернета Елизавета Петровна Глинка известна как Доктор Лиза, а ее блог в «Живом журнале» doctor-liza.livejournal.com объединил несколько тысяч неравнодушных людей.

Предлагаемые вашему вниманию отдельные выдержки из журнала не отражают, наверное, и тысячной части работы Доктора Лизы и ее помощников.

Юра Васильев

Вот таким поступил в хоспис. Маленький, весит около 6 килограммов.

Не говорил, только показывал пальчиком на все, что интересовало. Бутылку держал двумя ручками — и когда заканчивал кушать или пить, обязательно отдавал её обратно.

На игрушки, которыми мы его буквально засыпали, не реагировал. Ему хотелось просто, чтобы его подержали на руках.

Ушел тихо. Поел, заснул и не проснулся. Просто перестал дышать маленький. Как будто никому не хотел мешать.

Ощущение, что держала на руках ангела.

За что нам говорят спасибо?

Не понимаю. Ведь обыденные вещи делаем. Покормить, вымыть, посидеть. Не лечу ведь — утешаю в основном и обезболиваю. Почему благодарят больные и их родственники так, как будто мы спасаем их?

Старушка из Нежина, чей сын лежал в хосписе, поглядев на объявление около моей ординаторской, в котором написано: «УБЕДИТЕЛЬНАЯ просьба не приносить персоналу тортов, конфет и денег», долго топталась у моей двери и сказала:

— Доча, я тебе ни тортов, ни конфет не принесла, как ты и написала. Вот тебе сало, яйца и молоко утреннее. Конечно, я взяла ее молоко и яйца, и сало. Она же от всего сердца.

Карасики

Самуил Аркадьевич Карасик и Эсфирь Карасик. Одесситы, Бог знает как оказавшиеся к старости в Киеве. В хоспис он привез ее на коляске, тщательно осмотрел все комнаты и выбрал ту, что светлее, но гораздо меньше других палат.

— Фира любит солнце. Вы знаете, какое было солнце в Одессе ? — Карасик задирал голову и смотрел на меня, щуря хитрые глаза. — Нет, вы не знаете, доктор. Потому что тут нет такого солнца, в вашем Киеве.

— Шмуль, не забивай баки доктору, — вступала Фира, — она нас-таки не возьмет сюда.
После этого следовала перебранка двух стариков, и вставить слово было практически невозможно.
Оглядевшись, Карасик объявил, что завтра они переезжают.

— В смысле, госпитализируетесь? — поправила я.

— Пе-ре-ез-жа-ем, доктор. Карасики теперь будут жить здесь, у вас.

Наутро перед глазами санитарки стоял Карасик в шляпе и галстуке, и Фира в инвалидной коляске, державшая на коленях канарейку в маленькой клетке.

— Это наша девочка, она не будет мешать.

Санитар из приемного молча нес аккордеон, связку книг, рулон туалетной бумаги и коробку из-под обуви, на которой от руки было написано: ФОТО.

— Мы насовсем. Вот и привезли все, чтобы не ездить по сто раз.

— Послушайте, Карасик, насовсем не получится.

— А! Доктор, я не маленький мальчик. Отстаньте.

Так и переселились. Фира не выходила из палаты, по вечерам мы слышали, как они подолгу разговаривали, смеялись или ругались между собой.

Карасик, в отличие от жены, выходил в город и рвал на клумбах больницы цветы, которые потом дарил своей Фире. Но цветы, понятное дело, были не такие, как в Одессе.

Общаясь с ними, я поняла, что Одесса — это такой недостижимый рай, в котором все лучше, чем где-нибудь на земле. Погода, цветы, женщины, баклажанная икра. И даже евреи. Евреи в Одессе — настоящие. Про Киев Карасик молчал.

Один раз они спросили меня: «А вы еврейка, доктор?» Получив отрицательный ответ — хором сказали: «Ах, как жалко, а ведь неплохая женщина».

Потихоньку от меня Карасик бегал по консультантам, убеждая взять Фиру на химиотерапию, плакал и скандалил там. А потом мне звонили и просили забрать Карасика обратно, так как он не давал спокойно работать.

Карасик возвращался, прятал глаза и говорил, что попал в другое отделение, перепутав этажи.

Он регулярно перепутывал второй этаж с седьмым, потому что не верил, что Фира умирает. И очень хотел ее спасти, принося разным врачам заключение от последнего осмотра.

Вечерами Фира играла на аккордеоне, а Карасик пел что-то на идиш.

А потом Фира умерла. Карасик забрал свои немногочисленные вещи. Канарейка живет у меня в хосписе. А его я встречаю иногда, когда езжу в Святошино на вызов.

sur73:
Спасибо, Лиза. О страшных вещах пишешь, но так, что в душе что-то доброе остается.

vinina:
Плакать хочется, когда читаешь такие истории. Так жаль, что мои родители совсем не любят друг друга.

grinvich:
Ревела…

Депутат — слуга народа

Я знаю трех в Москве и пять в Киеве. Из них двое приходят к моим больным. Сначала со мной, потом сами. Шесть отказались или не ответили. Им не болит, как говорила санитарка тетя Маша.

На днях один — московский — спросил, может ли он посмотреть на больных. Сам. Сам попросил — сам виноват.
Бывшие, прости меня Господи, избиратели лежали и внимания на нас не обращали.

Мы тихо прошли. От двери, где жизнь и радости, до двери, за которой открываются страдания и боль. За этой дверью — слезы жен и детей, тихое отчаяние мужей и отцов, причитания и молитвы бабушек и беспомощность дедов, которые стоят у кровати и делают вид, что вытирают пот со лба старомодным носовым платком с каемкой.

Платок задерживают на глазах. «Жарко у вас…».

У нас жарко. У нас так жарко, что слезятся глаза.

Мы шли от кровати к кровати. Медленно, не подходя к тем, у кого сидели родственники.
Депутат молчал, и только частый нервный кашель выдавал его волнение. Что говорить, ведь он смотрел на тот пласт, который не виден никому. Да и не очень-то нужен.

На одной кровати лежал совсем маленький ребенок. Распятый на кроватке, с фиксированными ручками. Около него — мама. Дальше — еще ребенок. И взрослые.

Он шел, как по раскаленным углям. И молчал.

Выйдя обратно в здоровый мир, сказал: «Буду помогать». Будет.

Я не смотрела в его глаза. Он не смотрел в мои. В моих было сомнение, в его — слезы.

cybersquatter:
Удивительный у вас жж, doctor_liza.

Про вчера вечером

Вчера около метро Маяковская сидел мужчина. С красивейшими ярко-голубыми глазами. Этот цвет глаз меня обезоруживает. Всегда и всю жизнь. Муж, олигарх, сын, депутат, друг, неважно кто.
Я люблю всех с голубыми глазами. Очень.

Поэтому я передала сумку секретарю Наташе и пошла с этим мужчиной туда, куда он сказал. А сказал он два слова.

«Подвезите меня». Он произносил эту короткую фразу несколько раз, обращаясь ко всем, кто выходил из метро. Люди проходили мимо. И я прошла мимо. Спешила. Оглянулась напоследок — и снова увидела его глаза.

Мужчина сидел в инвалидной коляске. Один. Посередине огромной Тверской. И просил — «Подвезите меня…»

— Куда вас отвезти?

— Прямо. Поехали, — твердо сказал он.

И мы поехали. Вдоль Тверской, затем свернули на Чаянова. Секретарь Наталья едва успевала за нами. Дальше — дорога в гору. Наталья взяла управление на себя, и мы поехали по проезжей части.

Оттого что тротуар не приспособлен для передвижения на коляске, водители теперь осторожно тормозили и объезжали нас. Никто не ругался.

Приехали. К инвалидной машине. Пятнадцать минут пешком, толкая коляску. Нам предложили помощь лишь однажды, когда я не могла переехать бордюр тротуара около перехода.

Зовут его Петр Иванович. Если вы увидите его около Маяковской — помогите ему.

elenushka77:
Я видела этого человека… и прошла мимо…
теперь мне стыдно.

От Саши — вам всем

80 комментариев на смерть человека, которого вы даже не все видели.

Саша же знал о вас всех, о ваших ему пожеланиях, о том, как вы переживаете за него, о том, что есть люди, которым не все равно, что с ним происходит.

Благодаря вам его последние месяцы одиночества были другими. Нет, болезнь оставалась. Но пропало то отчаяние, с которым Пашка привел его мне в первый раз. Пашка — работодатель Саши, и он дал ему возможность не нуждаться до самого конца.

Я хочу вам всем сказать спасибо. От Саши. Всем, кто оставался с нами в это время. Перечислить всех я не смогу. Есть те, кто читал и молился, кто думал о нем, но не писал здесь.

Есть те, кого я назову, потому что этого хотел Саша.

Артему и Марине — за оксигенератор, которым он дышал последние два месяца.

Ане Рудницкой, которая, я знаю, сидит и ревет с утра и посещение которой Саша запомнил хорошо.

Игорю Гаврилову — за фотографии.

Евгению — за билеты на футбол. И за мужество.

Коллегам Антону и Ивану — за помощь в самый тяжелый момент.

Саше Чуеву — за помощь с обезболиванием. И за все, что знает только он и я.

Ире Ясиной — за любовь и поддержку.

Одна, без вас, я бы никогда не справилась. Спасибо. От меня и от Саши.

d accord:
Лизавета Петровна…
нет, не могу…

japshum:
Саше, наверное, очень повезло с работодателем.
Таких уже мало.

chijulia:
Так больно, что Саша так и не попал на футбольный матч,
о котором мечтал…
Сходите за него, пожалуйста, пусть он увидит этот матч
Вашими глазами.

Саратов. Срочно

Саратовцы, откликнитесь, все кто может.

Галя Швец — наша больная, с которой мы работаем два года. Она бывшая детдомовка, которая усыновила 14 лет назад мальчика Илью.

К сожалению, состояние Гали резко ухудшилось. В понедельник мы с Егором вылетаем в Саратов.
КТО-НИБУДЬ, кто может заехать к ней и узнать, что происходит сейчас с ней и ребенком, — ПЕРЕЗВОНИТЕ МНЕ.

Саратов

Галя умерла сегодня ночью. Илюша принес ей попить. «А мама была холодная».

Коротко

Галю Швец похоронили. Удалось найти юристов, которые помогут Илюше в оформлении документов.

Спасибо саратовским жж-истам, которые помогли мальчику в самый трудный день его жизни.

6 ноября 2008 года. Саратов

Из крохотного аэропорта нас привезли в морг.

Дыша перегаром, к нам приблизился молодой человек, строго спросивший на всю улицу:

— Швец забирать кто будет?

— Я буду. Забирать.

— Тогда платите, — он развернул картонную папку, в которой лежали бумаги.
Подписали, расплатились.

— Сдачи нет.

— Дайте попрощаться с ней.

— Вася, открой автобус.

Парень провел меня к Гале в автобус. Открыл крышку и сказал ничего руками не трогать.
Илюша сидел на бетонной балке, огораживающей бывший когда-то газон, и смотрел на землю, не поднимая глаз.

Автобус увез их на кладбище, бойкий парень пообещал, что все будет в «лучшем виде».

sakhalin anna:
Уже большой,
Но теперь такой бесконечно одинокий…

Вернулись

Из Саратова прилетели ночью. Спасибо Кате, Сереже за помощь. Илюшка вас помнит и шлет приветы.

Знакомимся с Интернетом. Илюшке подарили фотоаппарат. Теперь я не доктор Лиза, а фотомодель. Фиксирует каждый мой шаг. Вечером покажу, что получается.

12 декабря 2008 года. Пятница

Илюшка завел журнал. Дружите с ним вот здесь:

http://ilya94.livejournal.com/

Из Живого Журнала Ильи

12 декабря 2008 года. О себе

Меня зовут Илья. Мне 14 лет. Я жил в Саратове.

Я жил с мамой Галей. Мама болела и умерла. Во вторник было сорок дней.

Теперь я живу в Москве с новой мамой — доктор Лизой. В Москве у меня тоже есть друзья — в Видном. Я хочу поехать к ним в гости.

Сегодня мне делают праздник в фонде. И я туда иду.

А еще я сегодня подстригся. И я люблю фотографировать.

Всем привет и хорошей погоды.

Публикации, размещенные на сайте www.ura.news и датированные до 19.02.2020 г., являются архивными и были выпущены другим средством массовой информации. Редакция и учредитель не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с п. 6 ст. 57 Закона РФ от 27.12.1991 №2124-1 «О средствах массовой информации»

Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!