Нефтяные деньги, особенно «пущенные на ветер» — на экологию — всегда были и остаются лакомым куском с момента запуска первой пробуренной в Югре скважины. К астрономическим бюджетам любой нефтяной корпорации из года в год слетаются многие, однако мало кто смог намазать черную икру на хлеб, купленные на «отжатое» у нефтяников. Более того, последние смотрят на возмутителей их спокойствия не внимательнее, чем слон на моську. Впрочем, недоброжелатели бывают разными. Кому из них и что перепадает с барского стола, кто действительно мог бы испортить жизнь добытчикам «черного золота» и как это может быть сделано — читайте в материале «URA.Ru». Мировые тенденции последних лет, заставляющие нефтяные компании всего мира вкладывать в экологию всё большие и большие средства, постепенно входят в норму жизни. К примеру, буквально на днях в Югре была принята программа по обеспечению безопасности окружающей среды, общий бюджет которой достигает 117 млрд рублей — при этом, по традиции, львиную долю финансов обеспечат именно нефтяники. Ещё один пример: общественное обсуждение экологической программы компании «ЛУКОЙЛ» — стоимость в 55 млрд рублей на несколько лет, — прошедшее в Ханты-Мансийске на прошлой неделе. Этот и ряд иных примеров наглядно показывают — российский ТЭК, несмотря на лавину критики, предпринимает хотя бы попытки восстановить ущерб. Но вместе с тем все усилия компаний — и, конечно, деньги, — привлекают внимание многих желающих. В первую очередь — экологических организаций. Ярким примером может выступать всемирно известный Greenpeace, которого источники агентства в одной из нефтяных компаний называют «главной и наиболее крутой организацией в сфере экологического терроризма». Требования общественников по прекращению разработки арктического шельфа росссийскими нефтяниками и сегодня продолжают звучать в СМИ. В то же время нельзя утверждать, что Greenpeace ведёт свою борьбу исключительно ради личной выгоды и денег, которые можно получить от нефтяников в случае достижения договорённостей. К слову, именно эту схему — приход к определённому «соглашению» в результате регулярного информационной либо административной травли — эксперты агентства называют наиболее бытовой. Однако, как отмечает один из собеседников, Greenpeace в случае с Арктикой (а также с публикацией о состоянии дел в районе работы «Роснефти» под Пыть-Яхом) скорее выступал исполнителем политического заказа либо из-за рубежа, либо от одного из конкурентов госкомпании. Влияние же международной организации, подчёркивает он, достаточно велико, чтобы попить «чёрной крови» даже у монстров нефтяного мира. Однако эти игры происходят на Большой земле. В Югре картина совершенно иная. Основную проблему здесь, рассказывают источники, представляет так называемое накопленное историческое наследие — достаточно серьёзные объёмы нефтезагрязнённых земель, оставшиеся со времён промышленного освоения Севера во времена СССР: около 4 тысяч гектаров по состоянию на 2013 год. Эта проблема, заявляет представитель одной из компаний, выступает основной для нападок со стороны региональных общественных организаций, занимающихся проблемами экологии. «В ХМАО нет явного экологического терроризма, но распространены попытки шантажа — из-за наличия исторического наследия. Те или иные общественники — обойдёмся без конкретных фамилий и названий — работают незамысловато: стараются показать себя как истинные защитники экологии с определёнными рычагами влияния, к примеру, работающими в связке с госструктурами. В процессе обработки пытаются навязать нефтяникам мнение, что они — ужасно сильные лоббисты в экологической сфере и могут создать проблемы. К примеру, регулярно проводить общественную экспертизу, такой момент, в принципе, касается любых компаний. Соответственно, им нужен откуп, и они открыто пытаются диктовать свои требования», — рассказывает нефтяник. Однако его коллега, представляющий теперь уже бывшую ТНК-BP, поясняет: для крупных ВИНКов подобные требования и ультиматумы — что слону дробина. «Мы никогда не выступали донорами для общественных организаций и в принципе не реагировали на подобные заявления. Мы крупная компания, и попытки тех ли иных организаций нас шантажировать нас не страшат. Другое дело, что мелкие нефтяные предприятия, работающие с малыми объёмами добычи, регулярно испытывают проблемы с общественниками-экологами», — добавляет он. Ярким примером подобной работы один из опрошенных экспертов называет деятельность образованной в 2007 году организации «Экологическая безопасность Югры», руководителем которой выступает депутат районной Думы Анатолий Криста. В своё время организация прославилась благодаря скандалу вокруг реки Вах в 2010 году: в 300 метрах от городского водозабора компанией «Росэкопром» был устроен полигон по складированию отходов нефтедобычи, которые впоследствии вывозились неизвестно куда. При этом сами общественники, несмотря на грозный статус организации и обладание «рычагами влияния» были практически бессильны — охрана предприятия регулярно гоняла их с территории объекта и не пускала за ворота. Отдельной историей стал отказ пускать внутрь и судебных приставов, а также самовольный срыв печатей (уже после остановки работы предприятия) и продолжение работы. Впрочем, тогда благодаря огласке истории в СМИ к ситуации подключились надзорные ведомства, СКР и лично главный федеральный инспектор по ХМАО Дмитрий Кузьменко (для которого, к слову, это было едва ли не первое серьёзное дело в Югре), ситуация была разобрана досконально и, в принципе, урегулирована. Однако, рассказывает эксперт, для Кристы все мероприятия были не более чем попытками заработать политический капитал на резонансных темах. «В принципе, сам он и не занимался полевой работой, это делал его соратник Анатолий Силивончик. Совершенно феерический персонаж, известный как в России, так и за рубежом благодаря полной неадекватности. Силивончик работал в поле, Криста собирал дивиденды и таки избрался в 2011 году на новый срок. После этого напор экологов немного угас, но они продолжали пытаться, скажем так, атаковать районных нефтяников», — рассказывает собеседник. Впрочем, сейчас, рассказывает собеседник, знакомый с депутатом-экологом лично, дела у Кристы идут неважно. «У него немного сложная ситуация: раньше он откровенно „доил“ дочерние компании ТНК-ВР, которой, в принципе, было наплевать на общественников, с одной стороны; с другой — она имела интерес в положительном пиаре и могла бы с ними сотрудничать на постоянной основе. Сейчас там Роснефть, государственная компания, которая на болту вертела любые требования, ультиматумы и нападки, никакие их потуги что-то сделать значения для неё не имеют», — резюмирует источник. Совершенно иное дело — региональная общественная организация «Эконадзор», возглавляемая выходцем из Северо-Уральского управления Ростехнадзора Евгением Слюсарем. Его работу эксперты склонны оценивать скорее положительно: за короткое время бывший чиновник поставил на ноги мощную организацию, создал собственный экологический консорциум, вовсю занимается общественными экспертизами и лично вошёл в во все мыслимые советы и комиссии правительства по экологии. Более того, не так давно ООО «Эконадзор» запустило в Сургуте установку по переработке ртутных ламп. «У него куда лучше получается защищать свои проекты и атаковать компании. Человек отлично информирован, с хорошей базой», — оценивает действия Слюсаря один из коллег. С другой стороны, несмотря на тщательно создаваемый положительный образ, в СМИ всё же просачивается информация о расколе внутри «Эконадзора» и нечестной игре со стороны главного защитника югорской экологии. В первую очередь — о скандале вокруг строительства сургутского же полигона ТБО, на территории которого, к слову, и запущена пресловутая нейтрализующая установка. По слухам, именно Слюсарь посодействовал проведению сомнительной экспертизы проекта второй очереди полигона. В одном из будущих материалов агентства ситуация будет разобрана по деталям. В целом ситуацию вокруг общественников-экологов в Югре можно описать просто. Организации, обладающие определёнными рычагами влияния на одну из мощнейших и наиболее закрытых отраслей мировой экономики, используют их для банального шантажа и заработка. Нельзя сказать, что все организации поголовно нацелены исключительно на извлечение прибыли по теневым схемам, но информация, приходящая от источников среди нефтяных компаний, заставляет разочаровываться в людской бескорыстности. Однако помимо этого для нефтяников, в том числе для крупнейших ВИНКов и в особенности для них, существует и иная опасность. Речь идёт о контролирующих органах, способных одной подписью на корню зарубить любые попытки производства: прокуратура, Росприроднадзор, Ростехнадзор. Нельзя утверждать о попытках шантажа со стороны подобных структур, о них даже на условиях анонимности не готовы говорить и нефтяники. Но примеры вымогательства со стороны сотрудников Росприроднадзора и общая ситуация в Северо-Уральском управлении Ростехнадзора («URA.Ru» сообщало о ней в марте ) заставляют несколько усомниться в честности государственной машины. Впрочем, опрошенные представители нефтяных компаний о давлении со стороны надзорных и контролирующих органов распространяться отказываются — лишь указывают на недоработки в законодательстве РФ. «Регулярно возникают ситуации с угрозой отзыва лицензии на добычу. Причины самые разные: не хватило денег на инвестиции в текущем году, поэтому не добурили скважину одну. Или иначе: к примеру, по лицензии вы должны делать 2D-сейсморазведку. Это прошлый век и нерационально, поэтому вы делаете в 3D. Формально вы не выполняете требования соглашения, и у вас должны отозвать лицензию. Это огромное препятствие в работе», — рассказывает представитель «Роснефти». Ещё один пример: идея нового руководителя регионального управления Росприроднадзора Романа Мишенина, спровоцировавшая грандиозный скандал с участием крупнейших российских компаний. Речь — о методике пересчёте расчётов платы за сжигание попутного нефтяного газа, которую Мишенин попытался навязать нефтяникам. Согласно новым расчётам, выплаты за выброс в атмосферу продуктов горения ПНГ должны были вырасти на сумму около 1 млрд рублей только для одной компании. Суть в том, что компании делали подробный анализ составляющих, вычленяли туда объёмы необходимых к оплате веществ и, собственно, платили за ущерб атмосфере. Методика Мишенина была грубее, почти весь объём в ней предполагался на метан, за выброс которого и платит основной налог. Однако, несмотря на все попытки навязать свою волю бизнесу, у нового руководителя ничего особо не получилось — одни компании отстояли право на свои расчёты в суде, другие — с помощью собственных рычагов влияния.