Можно с умилением вспомнить о чувстве свободы в 90-х, музыке, которая волновала, призывала и выражала чаяния «передовой молодежи». Вспомнив, перейти к брюзжанию о том, что кругом все куплено/продано, честных людей не осталось, в эфире — сплошные ваенги. Побурчав, успокоиться. А можно помнить о том, что было, брать лучшее и двигаться вперед. Именно так поступает собеседник «URA.Ru», доказывающий, что Екатеринбург — город столичный, в силу «ментальных процессов» и происходящих событий. Олег Гененфельд, директор «Смысловых Галлюцинаций» и «Чичериной», продюсер, создатель и директор «Медиа-Лаборатории S.G.T.R.K», гнет свою линию, доказывая, что рок жив, а в Екатеринбурге могут происходить процессы, за которыми внимательно следят большие люди. — Пару месяцев назад рядом с названием группы «Смысловые Галлюцинации» появилась цифра 25. Что повергло многих в легкий шок. Чем можно объяснить диссонанс между «вечно молодыми» в восприятии большинства и столь внушительным возрастом? — Так получилось... Дело в том, что Буба [Сергей Бобунец — лидер группы] рано начал. И именно с его 16-летия, с момента, когда появилось название «Смысловые Галлюцинации», мы и ведем отсчет. Надо признать, ощущение того, что возраст группы диссонирует, в том числе и с нашим внутренним ощущением, появилось в первый раз десять лет назад, когда группе исполнилось 15 лет. Мы даже сомневались, стоит ли отмечать эту дату. Тем более что большинство наших слушателей знают нас гораздо меньше. Да, первые десять лет были исключительно локальной историей: был некий круг лиц в Екатеринбурге, которые знали о нашем существовании. Хотя это была совершенно другая группа — другая музыка, другая экспрессия, другие темы в творчестве. Но мы решили, что уж историю перекраивать? Раз уж были «Смысловые Галлюцинации» и Буба, нет смысла скрывать это и делать вид, что все случилось по-другому. «Буба рано начал» — «Смысловые галлюцинации» придумал в 16 лет. Именно поэтому 25-летие группы сейчас кажется несколько преждевременным — Получается, что название — это точка отсчета и некий критерий постоянства? — Были моменты, когда группа существовала под другим названием, а словосочетание «Смысловые Галлюцинации» казалось нам тяжеловесным. Оно ведь родилось тогда, когда в моде, особенно в Екатеринбурге, были многосложные названия: «Наутилус Помпилиус», «УрфинДжюс», у группы Могилевского слов в названии еще больше [группа Алексея Могилевского называлась «Ассоциация Содействия Возвращению Заблудшей Молодежи На Стезю Добродетели»]. Ни мы, никто-то другой тогда не думал, как это будет выглядеть на афишах. Не знаю, думал ли об этом «Чайф», но они оказались большими молодцами. (Обидно, что эмоции, которые присутствуют в разговоре, приходится передавать словами. О «Чайфах» было сказано с доброй иронией). Эти молодые люди придумали название группы, которое спустя десятилетия идеально выглядит на афишах — Раз уж мы заговорили о «Чайфах»... Они с возрастом перешли на некий структурированный режим работы. Причем не только музыкальной, но и общественной. По расписанию «Грачи прилетают», «Старый новый рок» привязан к конкретной дате... «Смысловые Галлюцинации» можно заподозрить в таком же желании жить по расписанию и творить добро? — Если говорить о Екатеринбурге, то тут мы делали и делаем множество мероприятий. Может быть, это не всегда ассоциируется с нашим именем, но у нас тоже лет 5-6 подряд проходили концерты «Первый День Осени» в районе 1 сентября. Что касается «Грачей», то мы не только выступали на них, но и брали на себя часть нагрузки и по социальной подоплеке проекта. Два года назад в День города мы выступили инициаторами и организаторами концерта, посвященного 25-летию свердловского рок-клуба, где собрали все поколения уральской музыки: от Cosmic LATTE до Бутусова. — А насколько важно постоянно возвращаться в прошлое и вспоминать «золотые времена» существования рок-клуба, от которого уже давно ничего не осталось? — Это вопрос идентичности. Принадлежишь ли ты к некой формации? Чувствуешь ли ты себя уральцем? Мое поколение выросло на той эпохе и людях, которые ее творили. Это наша история, от которой нельзя отмахнуться. Все, что было тогда, может стать легендой. Хорошей или плохой. Либо быть забытым. И мы-то как раз не стесняемся говорить о своей принадлежности, о преемственности. Сейчас у многих молодых групп (хотя их и молодыми-то трудно назвать) принято все отрицать. И прошлое, и свою принадлежность к чему-то большему. Они говорят: «Мы не продадимся. Мы никогда не будем звучать на «Нашем радио». С возрастом это проходит... — И свердловский рок-клуб, да и Екатеринбург в целом всегда отличались свободомыслием и бунтарством. — Рок-клуб не является доказательством бунтарства. У нас просто талантливый город, который к тому же притягивает и аккумулирует талантливых людей. Поэтому мы во многом стоим особняком. И даже по результатам последних выборов это заметно. — Победа Ройзмана — следствие талантливости и свободомыслия? — Свобода бывает разная, и ее существование не доказывается внешними проявлениями. Можно чувствовать себя свободным в силу воспитания, характера. И сопротивляться, когда тебя свободы лишают в силу внутренних установок. Но есть люди, которых к сопротивлению вынуждают объективные причины. Благодаря отсутствию политики в творчестве «Смысловых Галлюцинаций», их оценка происходящего интересна вдвойне — Чтобы закрыть тему 25-летия... Чем юбилейный год будет отличаться от остальных? — Для нас — тем, что серьезно прибавилось работы. С 22 февраля и до конца мая пройдут концерты «25 лет. Все в порядке». Для осени будет подготовлена отдельная программа. Для зрителей больше станет концертов, они будут другими, специальными, как и должно быть с юбилейными концертами. Возможно, попытаемся осенью в Екатеринбурге повторить подвиг 10-летней давности — тогда мы дали акустический концерт с участием камерного оркестра «B-A-C-H». Сейчас мы в процессе переговоров и с оркестрами, и с площадками. Для Бубы будет больше интервью, которые он не любит давать (с легкой досадой, но совершенно не осуждая). Ставшее уже легендарным 15-летие — с размахом и оркестром — А что происходит в проектом ROTOFF? —Проект ушел в Интернет. Он не закрыт, но в связи с нагрузкой на «Смысловые Галлюцинации» мы вынуждены отказывать всем, кто его приглашает. Банально — не хватает времени. В этом году проекту исполняется пять лет. И мы приурочим к этому концерт в Екатеринбурге. А, может быть, и в Москве, потому что Колю ждут. А творить он не перестал. Вот на днях новую песню написал, по мотивам поездки в Индию (иронично, но довольно). — Последнее время создается впечатление, что многое из того культурного, что происходит в этом городе, имеет отношение к созданной вами «Медиа-Лаборатории». «Смысловые Галлюцинации», «Сансара», «Чичерина», мюзикл «Выпускной», проекты StreetArt... Что такое S.G.T.R.K Media-Lab и для чего оно нужно? — (с улыбкой) Мы ищем ответ на этот вопрос. В первую очередь, лаборатория — это место для экспериментов. Мы всю жизнь пытались реализовать наши идеи, в том числе и безумные. Многое у нас получалось и получалось неплохо. Но, чтобы не экспериментировать в подъезде, нам не хватало лаборатории. Поэтому можно сказать, что сейчас мы просто легализовали свои потребности. Media-Lab — это хороший магнит, который притягивает хороших людей, с которыми мы реализуем самые разные совместные проекты. Мы понимали, что нам нужен звук, поэтому нашим партнером стали Шамиль Гайнетдинов и студия Octopus. Никак нельзя без видеопродакшн — частично эту функцию взяло на себя агентство StreetArt. Периодически появляются люди, и я даже не знаю, чем они здесь у нас занимаются. Но меня это не пугает: как показал последний год, нужные люди приходят, раскрываются и остаются, а ненужные долго не задерживаются. Мюзикл «Выпускной» — проект Сергея Ершова, осуществленный при поддержке S.G.T.R.K Media-Lab — С нашей культурой сейчас творится что-то непонятное. Периодически разные люди говорят о необходимости создания некоего культурного пространства. Но дальше разговоров дело не идет. — Благодаря тому, что Буба входил в состав общественной палаты, я в курсе таких разговоров. Были, например, планы по созданию культурного кластера. Тогда Медведев был у власти, слово «кластер» было модным. И все понимали — надо его создать только для того, чтобы успели похвалить. Но ни государство, ни люди, которым оно доверяет создавать культурные кластеры, не понимают, что они должны делать. По большому счету, Media-Lab можно считать культурным кластером. Мы объединяем разные структуры. Благодаря многочисленным взаимодействиям, мы можем браться за любые проекты, главное, чтобы они были не политическими. И имели отношение к Уралу, Екатеринбургу. Визуально культурный кластер может выглядеть и так — Но для многих желание «попасть в Москву» до сих пор не лишено актуальности. — Для этого тоже нужна «Медиа-Лаборатория». Сейчас технологии попадания из Екатеринбурга в Москву нет. Когда был рок-клуб, любая уральская группа вызывала интерес. Потом работала схема, в которой было заложено, сколько и куда надо занести. Сейчас деньги и связи обесценились. Никому не интересны молодые и талантливые. — Откуда тогда берется масса бездарностей, заполонивших эфиры? — У нас есть главные творцы бездарей. Они показывают огромной аудитории, которая сидит в малых городах, другой России, как я ее называю, американскую мечту. Правда, люди, которые с шоу «Голос» переключаются на условную «Фабрику Звезд», а потом еще куда-то, не знают, что это — американская мечта. Они видят, как приехала девочка «из нашего города» и стала артисткой. Они смотрят и понимают — мы ничем не хуже, каждый из нас может стать артистом. Им как бы говорят — вы все можете, только не лезьте в политику, а приходите к нам на «Первый или Второй канал». Когда Дине Гариповой срочно понадобилось сделать запись, она оказалась в Media-Lab, всем осталась довольна, о чем и оставила запись на «стене плача» — Вы предлагаете идти другим путем? — У нас метод ходьбы выработался давно. Он же метод танка — медленно, но верно. Другого мы предложить не можем. Даже интернет-поле, которое дает максимальную свободу для продвижения собственного материала, коммерциализируется с огромной скоростью и сейчас уже требует немалых вложений. Наш путь, будучи дешевле, еще и дает более объективную картинку. Мы не навязываемся, а лишь даем возможность каждому субъективно оценить, действительно ли мы делаем что-то интересное. И последние успехи «Сансары», с которой мы начали работать меньше года назад, доказывают, что мы всё делаем правильно. Да, Саша Гагарин не изменился, мы просто стали работать более системно и широко. Это как раз то, что позволяет делать Media-Lab. Наша интернет-аудитория за год выросла в несколько десятков раз. Мы превратились в СМИ. И мне это очень нравится. Из автобиографии Олега Гененфельда: «...все остальное время и по сей день — это мои смысловые галлюцинации» — Можно надеяться, что, с учетом настоящих и будущих успехов, вы никогда не переберетесь в Москву? — Мы возвращаемся к вопросу об «уральскости». Она дает нам дополнительный стержень и возможность отличаться от других. И произошло это не сейчас, а давно, когда и мы, и «Чайф» остались в Екатеринбурге. Нам предлагали столичную жизнь. Но перед глазами были яркие примеры. Только что уехавшая группа «Чичерина» и их жизнь на съемных квартирах. Еще один пример — «Агата Кристи», у которой тоже не все было хорошо в тот период, несмотря на то, что они были востребованы. И был «Чайф»... Нас позвали в столицу как раз на самом старте общероссийской известности. И в большой каше, которая называется Москва, нас могли так перемешать, что никто и никогда не нашел бы. И мы поняли, что хотим остаться. Хотим и можем жить в этом городе. — В какой момент это произошло? — После «Брата-2». — Сейчас, когда прошло несколько лет, за что еще, кроме популярности, вы благодарны этому фильму? — О том, что наша песня будет звучать в картине Балабанова, мы узнали за неделю премьеры. Мы ехали и боялись — как это будет. А вышли из «Пушкинского» звездами. «Брат-2» — уникальная история, фильм, где музыка — главный герой. Она — иллюстрация действительности, мейнстрим, который создали Балабанов и Миша Козырев, музыкальный продюсер фильма. Благодаря этому фильму, мы поняли, как важен контекст, в котором прозвучит песня. Основной музыкальной темой «Брата-2» были назначены «Большие города» группы «Би-2». Но главной песней стал «Вечно молодой» — Одно из отличий группы «Смысловые Галлюцинации» старательный уход от политики. Это результат дружеской договоренности, позиция каждого или историческая необходимость? — Так сложилось. Причем не только у нас. В 90-е, когда закончилась перестройка, случился большой упадок рок-музыки. Не было ни одного СМИ, которому была бы интересна эта музыка, ни одной радиостанции или телеканала. — Но потом-то все появилось снова? — Вася Обломов? Это последние два года. — Кинчев? — У Кинчева немножко другая история. У него древне-славянские языческие вещи смешались с православием. Это понравилось его аудитории, и он пошел у нее на поводу. Но давайте будем смотреть правда в глаза. Есть армия «Алисы», которая ему внимает. Такие формирования должны быть, и им нужно за кем-то идти. Не было бы Кинчева, пошли бы за кем-то другим. Мы никого ни к чему не призываем. Это можно делать, если ты точно знаешь, что хорошо, что плохо. Но ведь нет черного и белого. Есть балансирующая система сдержек и противовесов. А обличать действительность и петь на злобу дня — это для куплетистов на втором канале. Сейчас становится неловко, когда, попадая иногда на старые передачи, видишь людей, который пять лет назад пели на актуальные темы. Становится понятно, что не стоила эта актуальность того, чтобы уделять ей время. Для этого есть новости, есть журналистика (или была?). Нам же всегда было присуще некое самокопание. И поиск слов и эмоций не во внешнем мире, а во внутреннем. Для меня «действительность» и «реальность» — только слова, придуманные людьми, чтобы означать меняющиеся понятия. А вот внутренние ощущения, раздрай, эмоции не меняются веками. И нам они интереснее. Наверное, какую-то действительность мы отражаем. Но не могу сказать, что мы певцы современности. Интереснее душевные темы — они вечные.