Ровно месяц назад, 14 сентября, в Челябинской области избрали губернатора — Борис Дубровский избавился от приставки «врио». Переход из одного статуса в другой для широкой общественности, инаугурация не в счет, прошел практически незаметно. Руководитель региона все также скуп на эмоции и по-прежнему не получает удовольствия от своей публичности. Но, говорят в губернаторской резиденции, что-то изменилось в работе Дубровского. Он стал жестче с подчиненными, и уже никто не сомневается, что все решения, принимаемые губернатором, являются его личными. «Это знает только сам Дубровский!» — обычная для сегодняшнего дня фраза, когда в кулуарах власти говорят и о реформе исполнительной власти, и о будущих назначениях, и даже о параметрах бюджета. В официальные сообщения попало только то, что губернатор отныне будет сам руководить правительством региона. Что стало тому причиной, как оценивает Борис Дубровский своих подчиненных и почему губернатора так заботит тема коррупции — в эксклюзивном блиц-интервью для «URA.Ru», на которое глава региона сумел выкроить полчаса. Кстати, это первое интервью Дубровского в интернет-сфере после выборов. — Борис Александрович, а почему вы все-таки отказываетесь от двуглавой системы и решили сами стать председателем правительства? — Цепочка управления должна быть короче. Чтобы эффективность повысить, и вообще, мне как-то свойственно самому отвечать за работу. Моя обычная практика — принимать решения и отвечать за них лично. В рабочем графике главы региона удалось выкроить полчаса для беседы с «URA.Ru» — Мало кто видел проект новой схемы исполнительной власти. Она сильно изменится? Помнится, что вы раньше говорили об оптимизации и о том, что надо убрать многие дублирующие структуры. — Да, изменится. До конца месяца мы представим эту структуру к утверждению, а пока активно ее обсуждаем. Вопрос публичен здесь, в правительстве, просто общественности еще схема не представлена, поскольку есть некоторые моменты, которые необходимо уточнить. Структура правительства стала более плоской, и в ней как раз и убраны дублирующие функции. К примеру, существовал аппарат губернатора и аппарат правительства. Эти структуры точно могут быть объединены и оптимизированы. Ну, и переложу на правительство и лично на себя некоторые функции, которыми я управлял все через ту же цепочку поручений. — А подробности? — Я все-таки попросил бы обсуждать это после того, как сделаю эту структуру публичной. Готов пояснить общественности, через вас, в том числе, как те или иные решения были приняты и почему они именно такие. — Надо понимать так, что оптимизация структуры повлечет за собой и сокращение бюджетных расходов? — Конечно! Уже даже об этом и не говорю, потому как очевидные вещи. Зачем мы будем говорить об одном и том же каждый раз? Сокращение расходов это также мотивация для оптимизации. — Новые фигуры появятся? — Появятся. — А откуда? — С рынка, из истории. Из моей истории, из истории управления Челябинской областью, из внешней среды... Хотя принципиально и не изменят ландшафт и архитектуру. — Если из вашей истории, то с Магнитки? «Экспансия с юга» продолжится? — Нет, она закончилась давно. — Почему? — Потому что существуют задачи и на юге. — Что касается истории уже существующей, вы можете оценить ту команду, с которой вы начали работать 15 января? Точнее, ту часть, что сохранилась до сегодняшнего дня. — Очень профессиональные все люди. Если что-то нам не удалось, то это просто потому, что я не смог поставить где-то и кому-то правильно цели. — Это вы так про себя говорите?! — Да, про себя. Надо очень четко формулировать задачу. Я когда, это возвращаясь к вашему первому вопросу, говорил, какими вижу себя полномочия руководителя правительства, то представляю так. Мною ставятся цели, мною отдаются необходимые полномочия и выделяются ресурсы. И если что-либо у нас не получалось, а иной раз не получалось точно, то не потому, что люди не были профессионалами. Вероятно, мы просто друг друга не понимали или даже говорили на разных языках. Я для себя понял: чтобы впредь такого не было, надо где-то более четко ставить задачи — это раз. Как правило, так всегда и было в моей практике. А во-вторых, надо порой давать и прямые поручения, не так опосредованно, как раньше, это два. — По поводу команды: что бы ни говорили, а главы городов, главы районов тоже в нее входят. — Без сомнения. Это часть команды, причем очень значимая. Тот же самый процесс: мы все больше и больше понимаем друг друга, четче уточняем задачи. Предвидя ваш вопрос «Удовлетворены ли вы этой частью команды?», скажу так: «На 4 с минусом!». — А кто минус дает? — Вот зачем нам в рамках такого общего разговора переходить на частности? На фамилии и все остальное? В принципе, некоторые моменты, которые уже стали публичными про наши разночтения — они уже известны. Здесь мне нечего добавить, мы достаточно открыты в этом плане. — Состоялось первое заседание городской Думы, выбран глава города. Чего вы вообще ждете от Гордумы? Это же тоже часть команды. — Работы. Депутатский корпус должен работать и представлять интересы жителей города при принятии решений. Это же процесс бюджетный, прежде всего. Хочу, чтобы мы ничего не упустили. Вероятны такие решения, что не всем понравятся. Именно этот депутатский корпус должен понять такие решения, принять их и донести до жителей. Депутаты сейчас максимально приблизились к своим избирателям, надеюсь, что диалог будет более живой. — Вы сегодня с утра что-то по бюджету будущему обсуждали? — Мы давно это уже обсуждаем. — Есть серьезные изменения? — Ну, собственно каких-то революционных изменений нет. Мы сейчас считаем, делаем прогнозы доходной части, расходной части, и стараемся понять, какие у нас есть ресурсы для формирования и решения стратегических задач, для развития. Считаем деньги, защищаем все социальные статьи и защитим. И смотрим, что у нас останется для того, чтобы развиваться. Конечно, очень важен экономический прогноз 15-го года, который связан со всеми этими процессами экономическими и политическими. — Вы имеете в виду российский прогноз? — Мы же часть России. Но не только российский прогноз. — Что вам удалось с 15 января, а что нет? — Удалось избраться, познакомиться с сильными и слабыми сторонами региона, понять все-таки до конца компетенции всех людей, которые работают в команде. Сформировать стратегические цели. Наметились проекты, которые могут быть с большой вероятностью реализованы. — С большей долей вероятности? То есть кое в чем появились сомнения? — Дело не в сомнениях. Проекты крупные. Некоторые надо просто начать. Вот, к примеру, ТЛК «Южноуральский». Мы просто его подхватили и очень активно занимаемся, видим как точку роста, проект достаточно проработан. Все, что можно было сделать, это более детально на нем сосредоточиться и просто перейти от разговоров к практическому воплощению. Остальные проекты, которые мы для себя намечаем и держим сейчас в проработке, они все-таки так и являются проектами в проработке. Есть еще ресурсы, в том же бюджете, чтобы эти проекты запустить. Здесь немного отстаем от той динамики, которую хотел бы я иметь, как губернатор. Может быть, чуть-чуть спешу, нетерпелив, но отношу это к тем темам, что мне пока не удались. — На одном из аппаратных совещаний вы высказались об областных предприятиях. Точнее об их убыточности, а темой для разборок стал Брединский элеватор. Говорят, что вы были очень жестко настроены. Потому что это и есть те самые дополнительные ресурсы, что нам нужны? — В том числе. Это же все неэффективное использование средств, либо просто потеря каких-то активов, которые можно было бы использовать эффективней. Мы ищем ресурсы во всех направлениях, в том числе и в системе управления, назовем их так, нашими дочерними обществами, на которые имеем влияние. — А там действительно проблемы большие? — В ряде предприятий есть. — Их надо ликвидировать? Или реанимировать? — Их надо развивать. Те, которые нам не нужны, надо ликвидировать, а те, что имеют функции и цели развития, надо развивать. Это инструментарий тех задач, которые должно решать правительство. — Одной из первых задач, что вы поставили перед новым начальником ГУ МВД Андреем Сергеевым, когда с ним познакомились — борьба с коррупцией. Вы сделали вывод за минувшие восемь месяцев, что это основная проблема для области? — Я не думаю, что мы тут выглядим хуже, чем остальные регионы. Но то, что с этим мириться не станем, необходимо заявить твердо. Понимая, что наш первый с ним разговор будет очень важен и все на него обратят внимание. Это же не беседа на лавочке! Причем речь идет не только о решении силовых задач, но и об обычной профилактике. Хочу, чтобы все услышали: «Не рискуйте, пожалуйста. Не будет никаких поблажек. Никому». — Борис Александрович, когда в марте мы с вами делали интервью, вы тогда сказали, что к осени вы сможете ответить на какие-то важные для себя вопросы, связанные с тем, что вы заняли этот пост. Вы на них ответили? — Да. Ответил. Спрашивал у себя — что же является для меня сейчас, на данном посту, объектом управления? Именно с точки зрения экономического управления. Здесь же сложнее, чем когда работаешь генеральным директором даже очень крупного предприятия. Иная экономическая среда. Было не совсем понятно, на что реально влияю я лично, на что влияет правительство. Я нашел ответы, знаю, что должен делать. Ну и, конечно, итог выборов — для меня серьезный аванс, который надо отрабатывать. Если раньше был исполняющим обязанности, то большой ответственностью для меня являлось доверие президента. Но теперь к этому доверию добавился еще и миллион голосов. Мне сказали: «Да, работай, а мы потом тебя спросим за результаты!» Это очень серьезно. — И при этом остались столь же закрытым. Такое ощущение, что все ваши эмоции иногда прорываются, но только в этом кабинете. Да? — Да, это так. — А почему? — Потому что я такой. «Первая задача для грамотного руководителя, только приступившего к обязанностям, это определить, где заканчивается граница его полномочий. Дубровскому действительно важно было понять, до выборов, что он может лично сам, и что он может вместе со своей командой. Получилась такая „разведка боем“, — комментирует „URA.Ru“ политолог Алексей Ширинкин. — И потом, врио губернатора это одна история, а избранный губернатор совсем другая. Он уже не топ-менеджер ММК, какими бы у него ни были распрекрасными отношения с Рашниковым, а „хозяин области“, такой вот тренд, декларируемый сейчас Кремлем. Кстати, Кремль сейчас переходит на режим „ручного управления“. Это мы видим и у Дубровского, замыкающего на себе все цепочки, ликвидирующего громоздкую структуру правительства, берущего на себя всю ответственность за происходящее в области. В том числе и в вопросе с муниципалитетами, в части реформы МСУ. Если раньше двуглавие было темой личных разборок внутри территорий, то сейчас это тема самого Дубровского. Огромная ответственность, и губернатор, как мне кажется, это понимает и принимает».