Игорь Баринов — в Екатеринбурге. Глава Федерального агентства по делам национальностей привез на родину свою первую разработку. Она позволит избежать Бирюлево и Сагры. Премьера прошла в форпосте ИГИЛа — «тюменской матрешке» — и в Крыму, стабильность которого зависит от татар. После закрытой презентации Баринов рассказал «URA.Ru», как поделил с министром Львом Кузнецовым кабинет Сталина, как «Исламское государство» завербовало Варвару Караулову и кто его преемник в Госдуме-2016. — Вы вводите систему мониторинга межнациональных конфликтов, в первую очередь, в ХМАО, Крыму, теперь — в Свердловской области. Эти регионы имеют, выражаясь вашим языком, «повышенный конфликтный потенциал»? — Югра — богатый регион, притягивающий миграционные потоки. В том году они были рекордными. И одновременно там стали замечать представителей экстремистских течений. В прошлом году из трех субъектов, Тюменской области, ХМАО и ЯНАО, уехало около ста человек воевать на Ближний Восток на стороне ИГИЛ. Крым — тоже сложная территория, новый субъект. Ситуацию с крымскими татарами пытаются подогреть и получить политические дивиденды. В целом там актуальна тема репрессированных народов: греки, болгары, немцы, армяне, с которыми тоже надо находить общий язык. В Свердловской области нет острых конфликтов. Мы не сталкиваемся с проявлениями ксенофобии в повседневной жизни. Но область сложная с точки зрения конфессиональных отношений. К тому же крупный промышленный регион, заметный в масштабах всей страны. Система — это подспорье в работе региональных и муниципальных властей. Наша задача — обобщать данные, анализировать и выдавать «красный флажок» на мониторы ситуационных центров. Надеюсь, что к концу года ее внедрим. Никто до нас этого не делал. — Данные мониторинга будут публичными? — Часть будет открытая, часть закрытая. Это механизм, который будет помогать принимать управленческие решения в муниципалитетах, в регионах, на федеральном уровне. — Почему такой мониторинг не внедряла ранее, например, ФСБ? — ФСБ занимается одним из направлений межнациональной политики. Как правило, она включается, когда все горит, необходимо бороться с экстремистами, подпольными организациями. Наша задача — работать на опережение, прогнозировать возможный конфликт заранее.  — Чем еще будет заниматься Федеральное агентство по делам национальностей? — У нас много задач: этнокультурное развитие коренных народов, сохранение национальных культур и языков и, если говорить официальным языком, укрепление единства российской нации. Например, недавно я ездил на Дальний Восток. У нас выросло целое поколение, которое не видело Москвы, Санкт-Петербурга, Сочи. Надо искать нестандартные решения в работе каждого ведомства, чтобы идеология единства нации была реализована эффективно. Так, снижение стоимости билетов на самолет позволит больше узнавать о своей стране и других народах. Россия изначально сформировалась как страна межнациональная и межконфессиональная. А теперь вспомните «Нашу Рашу». В течение нескольких лет показа этого сериала выработался стереотип о представителях Таджикистана. Целый народ был выставлен в неприглядном, комичном свете. Создателям казалось, что они по-доброму шутят, а получился негативный эффект. В Таджикистане сериал и его производные были даже запрещены. Мы, конечно, будем давать рекомендации в подобных случаях, запрещать мы можем лишь экстремистские материалы. Вместе с Генпрокуратурой и Роскомнадзором будем жестко реагировать. — Вы изучали межнациональные конфликты, в том числе в Сагре. Если бы вы заранее знали о нем, как бы его пресекли? — Чаще всего можно понять, что на территории назревает конфликт только тогда, когда он выходит в соцсети, блогосферу. Понятно, если зачинщики обмениваются записками и конфликт развивается несколько часов, федеральное агентство ничем помочь не сможет. Но мы можем анализировать закономерные процессы: накапливается доля жителей определенной национальности — они занимают определенную нишу в экономике — в этой сфере усугубляется криминогенная ситуация. В таком случае мы в состоянии дать рекомендации правоохранителям, органам исполнительной власти, как предотвратить конфликт. Например, беспорядки в Бирюлево в 2013 году точно можно было остановить на раннем этапе. — На совещании сегодня вы говорили, что эскалацией конфликта послужила новость об убийстве русского азербайджанцем. Что бы вы сделали — запретили сюжет на НТВ? — Нет, на политику НТВ мы не влияем. Но мы будем настаивать, чтобы подобные события освещались не в парадигме «не наш убил нашего», а с позиции криминального происшествия, которое не несет межэтнической окраски. В противном случае эта информация используется как повод для выступлений. Если бы система мониторинга существовала тогда, мы бы понимали, кто занимается эскалацией, кто призывает выйти людей на улицу, и быстро пресекли бы конфликт.  — История с Варварой Карауловой, которая поехала в «Исламское государство», была спродюссированным СМИ сюжетом? — Конечно, нет. Эта история получила такой резонанс, потому что не укладывалось в голове, как девочка, студентка одного из самых престижных вузов страны вдруг бросает все и едет туда. Никто в мире не понимает, что делать с ИГИЛ. Закрытием сайтов, которые занимаются вербовкой проблему не решить, хотя это одно из направлений. Надо работать с духовенством, которое должно занимать наступательную позицию по отношению к ИГИЛ. Ведь эта организация не придерживается истинных канонов ислама. Религия для них — антураж. Они завоевывают молодежь тем, что говорят: «Здесь творится история. У нас новые подходы. Здесь вы найдете себя востребованными, уйдете от соблазнов современного мира — коррупции, наркомании. Только мы знаем, как с этим бороться». — У вас есть оценка эффективности региональной власти? Пропустили межнациональный конфликт — в отставку? — Конечно, будут критерии. Все покажут социологические исследования: как чувствуют себя граждане, как воспринимают межнациональные отношения, обстановку в субъектах и в стране, насколько сильны гражданская идентичность и межнациональное согласие. — Можно ли говорить, что ФАДН [эфадээн] сформировано? — ФАДН [фадн]. Полностью нет. Мы еще даже в свою alma mater не переехали. Часть аппарата пока в Доме правительства, часть — на Красной Пресне, где сидел департамент межнациональных отношений Минкульта, часть — уже в особняке на Трубниковском переулке, куда мы переедем. Историческое здание. Там, кстати, находится кабинет первого наркома по делам национальностей Иосифа Виссарионовича Сталина. — И вы в нем… — В нем будет сидеть Лев Кузнецов, министр по делам Северного Кавказа, а мой кабинет будет — над его. У меня не было желания занимать кабинет Иосифа Виссарионовича изначально. Мне кажется, аура будет не очень здоровая.  — Много уральцев работает в ФАДН? — Их практически нет. Два человека из Свердловской области. — На днях обнародовали «нарезку» округов в Госдуму. От вашего бывшего округа, Восточного, ничего не осталось. Прокомментируете? — Я работал на этой территории 12 лет. Ушел в исполнительную власть, но мне до сих пор продолжают писать, звонить, обращаться за помощью. Команда, которая работала со мной, когда я был депутатом, продолжает дело, помогает. Людей не оставляем. Часть округа войдет в Асбестовский [Октябрьский район Екатеринбурга, Асбест, Талица, Сухой Лог, Белоярский городской округ, Туринск, Ирбит, Камышлов]. По нему, надеюсь, пойдет мой соратник, друг, коллега [депутат Заксобрания] Максим Иванов.