Завтра — премьера «Цветоделики»: постановки Вячеслава Самодурова, посвященной 100-летию екатеринбургского балета. Сложный и яркий балет, где важен каждый элемент — свет, цвет, звук, костюмы, декорации. На афише сразу три обладателя «Золотой маски» — Самодуров, дирижер-постановщик Павел Клиничев, художник по костюмам Ирэна Белоусова. Пока не удостоившегося высшей театральной награды художника по свету Евгения Виноградова, Самодуров называет «соавтором». И, рассказывая о спектакле, говорит больше о световом решении. Работа художника-постановщика Энтони Макилуэйна из Великобритании — предельно лаконична, но при этом умна и специфична, поскольку декорации не только меняют цвет, но поглощают и отражают свет. Первый акт «Цветоделики» настораживает. Ожидание фейерверка гаснет под музыку Чайковского. Кордебалет в белом, классическая хореография, минимализм в декорациях и ровный свет несут ощущение обманутого ожидания. Оно разрушается яркими бликами бриллиантов и костюмом солистки цвета фуксии. Появление яркого пятна ломает античную классику — в движениях появляется аритмия, ассиметрично распадается кордебалет. «Первый акт — это сочетание античного белого и фуксии, — поясняет свою задумку Вячеслав Самодуров. — Это ностальгия, взгляд на прошлое, но с позиции сегодняшнего дня. Ведь мы знаем, что античность не была чисто белой — она была и яркой, и разноцветной». Второй акт — самый сложный и для исполнителей, и для зрителя. В течение 25 минут на сцене лишь двое, под музыку Арво Пярта. И множество символов, которые предлагают расшифровать создатели спектакля. Шлейф, существующий как материальный предмет и позволяющий удерживать и отпускать, в сочетании с музыкой и пластикой превращается в явную аллегорию — шлейф чувств и эмоций. Главный цвет второго акта — «Ультрафиолет». Художник по свету Евгений Виноградов пытается объяснить, как связан этот оттенок спектра с человеческими отношениями: «Мы как-то воспринимаем это излучение, но его свойства нашему пониманию недоступны. Так же, как и моменты чувственности, которые невозможно уловить. Нам хотелось показать, что находится по ту сторону отношений: при помощи света и танца проследить разные состояния — от спокойствия и нирваны до максимального напряжения и взрыва». И это удалось благодаря ломким, нервным движениям танцовщиков, предельно эротичным костюмам, жестким переходы от тьмы к свету. Третий акт — «взрыв всех красок и настроений», как говорит Самодуров. Смешение всех стилей и фантастическая музыка. «Франсис Пуленк, как мне кажется, подходит как нельзя лучше для такого смешения стилей, — поясняет постановщик. — Идея „Цветоделики“ — сделать цвет и свет частью спектакля. Нам хотелось уйти от прямолинейности, передать ощущения от цветного мира. И выразить их через танец и взаимоотношения людей на сцене». Во время генерального прогона «Цветоделики», прерывающегося замечаниями Самодурова: «вниз больше акцент», «ближе к центру, спиной в зал», вопросами Клиничева «Слава, я жду свет?», «этот красивый звук так и будет идти со сцены?», за происходящим наблюдала очень интересная женщина. Аманда Сэлби, поклонница Самодурова, прибыла в Екатеринбург из Великобритании. Причем не в первый раз. Уже несколько лет она следит за «творчеством Славы», сначала как танцовщика, теперь — хореографа. «В этом году я уже видела постановку „Ромео и Джульетты“ в Бельгии. А в Екатеринбурге — уже в третий раз. Впервые приехала в 2012 году на премьеру Amore Buffo, — рассказывает Аманда историю своей любви и преданности. — Со Славой я знакома еще с того времени, как он начал танцевать в Королевском балете [Ковент Гарден]. После того, как он получил травму и не мог больше танцевать, я его поддерживала и путешествовала с ним в течение двух лет». Аманда называет балет «своей страстью». И сама «немного занималась танцем». Вспоминая о первой встрече с Самодуровым, она уточняет «мне всегда нравилась вагановская школа [Самодуров — выпускник Академии русского балета имени Вагановой]. А Слава — это, как спящая красота, которая пробуждается». На вопрос, в каком качестве (артиста балета или хореографа-постановщика) Самодуров нравится ей больше, Аманда ответила: «И так, и так. А еще он талантливый фотограф. У него была выставка в Лондоне, посвященная не только танцу и хореографии, но и архитектуре. И в „Цветоделике“ можно увидеть не только танец, но и архитектуру — стиль, форму, линии». Екатеринбург ждет три премьерных показа новой постановки. «Это испытание для труппы», — признается Самодуров. Это сложный и для зрителя, но уникальный спектакль. «Цветоделика» — на сцене театра оперы и балета 27, 28 и 29 июня.