Накануне Дня космонавтики в гостях у «URA.RU» побывал президент Русского космического общества Алексей Гапонов. Почему освоение космоса — скрепа не хуже, чем православие, кто проделал дырку в корабле «Союз», кто из советских космонавтов видел инопланетян и какие тайные космические проекты хранятся «под сукном» со времен СССР — в его интервью специально для «URA.RU». — Алексей Алексеевич, Русское космическое общество, в отличие от, допустим, Русского географического общества, не так известно. Кто вы? — Мы — межрегиональная общественная организация, до конца года станем всероссийской. Это не является самоцелью, но, судя по динамике развития, так произойдет. Уже есть и зарубежные представительства, и есть мнение, что нужно делать международную организацию, но мы пока склоняемся к тому, что мы — всероссийская организация с зарубежными представительствами. Работаем на принципах общественно-государственного партнерства. — В чем заключается партнерство? — Государство — это сложный механизм, который из-за бюрократии ограничен в маневре. Пример: наши коллеги в Италии сейчас работают над тем, чтобы назвать улицу в одном из городов именем Юрия Алексеевича Гагарина. Государственным объединениям это не под силу, потому что есть международная политика, нас опять обвинят в экспансии, мол, русские насаждают свои ценности. А на уровне общественной организации это просто инициатива в связи с юбилеем: Гагарину в этом году исполнилось бы 85 лет. — Среди ваших активистов есть люди, связанные с космосом? — Сейчас в наших рядах два космонавта, бывших, естественно: это Валерий Иванович Токарев, он у нас возглавляет общественной государственный комитет празднования 85-летия Юрия Гагарина, и Сергей Васильевич Авдеев — он ведет проект «Марс-2030»: это серьезная инициатива по содействию государству и частным компаниям в реализации технологий для практического освоения Марса к 2030-му году. — Ого! Я-то думал, вы — просветительская организация: лекции детишкам почитать о Гагарине… — Лекции для детишек — это обязательно. Это крайне важно. Подобных мероприятий в связи с юбилеем Юрия Гагарина (чей день рождения мы отметили 9 марта) и к 12 апреля мы проводим десятками, в самых разных городах. Но для нас не менее важно, какова наша миссия, в контексте чего мы все это делаем. Мы живем в эпоху перехода: космическими мы уже стали вроде стали — в 1957 году, когда запустили первый искусственный спутник Земли, но по-настоящему космическими становимся только сейчас. Космическая эпоха уже на пороге, а мы, как человечество, этого не осознаем, хотя это предопределено всем ходом эволюции нашей планеты и предсказано плеядой наших выдающихся космистов — Федоровым, Вернадским, Циолковским… Мы никак не можем осознать, что на Марсе должны цвести сады, а Луна должна быть включена в хозяйственный оборот Земли. — Странно слышать все это, когда люди борются за выживание… — Это напрямую зависящие вещи. Если смотреть на Землю как закрытую систему, то понятно, что, динамично развиваясь, мы скоро «съедим» биосферу, окружающий нас мир. Ресурсов уже не хватает, и поэтому приходится вгонять цивилизацию в жесткие рамки. Но если смотреть на Землю как открытую систему, то следующий этап — выход в космос, он позволит снять напряжение на планете. — То есть через сколько-то лет вопросы функционирования окололунных станций станут такими же повседневными, как, например, сегодня проблемы с телефоном? — Если так не будет, то все пророчества об апокалиптическом будущем неизбежно сбудутся, поскольку система управления обществом, которое ограничено в своем развитии, неизбежно приходит к системному ужесточению и деградации. Мы обязаны выходить в космос, обязаны смотреть туда. У меня был преподаватель, профессор математики (к сожалению, он уже преподает в Америке), когда случились первые теракты, он меня спросил: «Что нужно, чтобы победить терроризм на планете?» Я стал говорить про ужесточение антитеррористических мер, а он ответил: «Нет, нужно освоить Луну». 15 лет назад я не очень понимал, как это связано, но сегодня понимаю: как только мы включим Луну в хозяйственный оборот планеты Земля, мы расширим границы системы и тем самым сумеем избежать напряжения, которое создается на планете. А для России космос и его освоение вполне могут стать теми идеалами, «скрепами» (я говорю это без иронии), поиск которых сейчас лихорадочно идет. Это действительно сложнейшая ситуация, когда мы не можем четко обозначить цели, к которым мы идем, и ценности, которые должны ориентировать людей, что такое хорошо и что такое плохо. Но существует острая необходимость сцементировать общество, синхронизировать его в целях, ценностях. Ведь не только ради прибыли и выгоды мы живем? Безусловно, есть непреходящие ценности, например, Великая Победа. Сегодня вот церковь решено поднять на флаг и «продвигать» — под это выделяются ресурсы, принимаются политические решения… — Космос мог бы быть таким идеалом? — Все знают расхожую формулу: «Кто управляет прошлым — управляет будущим, кто управляет настоящим — управляет прошлым». Но в этой формуле не хватает еще одной конструкции: «Кто управляет будущим — управляет настоящим». Потому что, представляя себе будущее, мы стремимся к нему и формируем настоящее исходя из образа будущего. Российская Федерация сейчас, к сожалению, не имеет образа будущего, который вдохновлял бы на труд, на подвиг, создавал бы единство взглядов на вектор движения. И космос может и должен стать одним из таких идеалов. — Про православие и «скрепы»: мне понравилась ваша публикация в Facebook (деятельность запрещена в РФ) о ситуации в Барнауле, где церковь требовала отдать ей здание планетария. Понятно, что есть указ президента о возвращении имущества церкви, но не должен же город, в котором множество храмов, оставаться без планетария! — Слава богу, там уже договорились: РЦП пошла на компромисс. Планетарий в здании останется, пока не будет найдено альтернативное. — Не могу не задать вопрос про дырку в космическом корабле (ее, кстати, заделывал космонавт Олег Артемьев, у которого мы брали интервью). Широко обсуждалась версия, что американский астронавт заболел и, чтобы его поскорее отправили на Землю, ее кто-то просверлил. Что думаете об этом? — Это гостайна. Мы можем сколь угодно домысливать, но это будет лишь частное мнение, скорее всего, далекое от истины. Я не думаю, что причиной стала моральная неустойчивость американского космонавта, который захотел домой из-за болезни и решил ускорить процесс. Я говорю это с уверенностью, зная, как готовят космонавтов. Это, безусловно, диверсия, но каков ее источник, внешний или внутренний, сказать не могу. Я убежден, что это не халатность и не вредительство работника на предприятии — склоняюсь к тому, что это игра каких-то спецслужб. — Другое событие, которое также широко освещалось — авария при запуске космического корабля «Союз МС-10», когда не сработала вторая ступень ракеты-носителя и корабль не долетел до космической орбиты. К счастью, сработала система аварийного спасения, и космонавты, хоть и с перегрузками, вернулись на Землю живыми… — Это халатность. Я знаком с людьми, близкими к расследованию, да и сам Дмитрий Рогозин заявлял об этом, когда расследование было уже завершено. Определенное устройство не было переставлено после изменения дислокации (запуск ракеты планировался на другом космодроме). — Эти события вызвали дискуссию о наших позициях в освоении космоса. Эксперты подсчитали, что Илон Маск уже производит больше запусков, чем Россия. Мы теряем лидерство в космосе? — Феномен Илона Маска связан с военной организацией НАСА и с целями и стратегиями Соединенных Штатов. У США сейчас в космосе огромные проблемы. Они не больше или меньше, чем у России, они другие. У нас тоже есть проблемы. У России долгое время не было условий, чтобы реализовывать космическую программу. Это связано не с финансированием и не с отсутствием квалифицированных кадров: у нас есть прекрасные технические специалисты (многие уже не работают на предприятиях, но с радостью готовы вернуться). Но есть общая системная проблема — гонки, которую мы вдруг осознали во времена СССР и решили, что должны кого-то догнать и перегнать. Отсюда и гонка вооружений. И сегодня некоторые политики сотрясают воздух упоминаниями о средствах, способных уничтожить все живое на планете. Все представляют себе масштаб бедствия в случае начала горячей фазы ядерной войны? Тысячи лет ядерной зимы, гибель 98% биосферы, откат всей цивилизации: никакие средства не позволят сохраниться, никакие подземные укрытия не позволят пережить этот коллапс. Поэтому говорить об этом как о возможном глупо. Боевое дежурство многих ракет осуществляется в автоматическом режиме. Мы живем в такое время, когда возможно почти все. Но говорить об этом не хочется. А в космосе никакой гонки нет и быть не может. Китайцы запустили свои системы на тех принципах и решениях, которые используются у нас и которые были им переданы нашими спецслужбами. Никто из обывателей не знает, почему Россия содействует космической программе Китая. Мы исходим из логики конкуренции, которая засела в нас глубоко, но скоро она перестанет быть повесткой, потому что невозможно конкурировать на одной подводной лодке. Американцы, скажем, объявили, что полетят к Марсу. Но есть огромное количество нерешенных проблем, касающихся полета на Марс: отсутствие гравитации, радиация. Проблемы медико-биологические: дыхания в космическом пространстве, обезвоживания организма, деминерализации. А у нас в стране есть решения для этого: это и жидкостное дыхание, и технологии, решающие проблему обезвоживания организма, просто они пока не внедрены. Сегодня тормозятся многие проекты, разработанные еще в советское время. — Чтобы лететь на Марс, нужны, наверное, и другие технологии полета? — Я об этом и говорю: сейчас аэрокосмическое направление (не только российское) построено на принципах тяги, на принципах твердых и жидких топливных систем, и этого, конечно, недостаточно. В СССР были разработаны технологии, которые засекречены и не выносятся «из-под сукна», связанные с совершенно иными принципами работы в космосе. — Космонавт Артемьев, когда давал нам интервью, заявил о полете к Марсу через 15 лет. Вы верите в это? — Наш проект называется «Марс-2030». Сегодня 2019 год. Мы, конечно, максимализируем наши возможности (остается 11 лет), но мы просто хотим с помощью нашей деятельности стать фактором ускорения этого процесса. Да, решение есть. Помните сверхбыстрый запуск? Никто не ожидал, а мы по сверхбыстрой траектории взяли и вывели ракету-носитель к МКС. Это нестандартное решение, которое не находится в логике существующего дискурса. Внедрение хотя бы одного технических решений для ускорения достижения планет изменит ситуацию полностью. — С Марсом понятно, а Луна — более реальная цель? У нас будет околунная станция? — Луна — абсолютно понятная и достижимая цель. Мы знаем, что реализуются проекты по формированию околоземных станций нового типа. Проекты лунных баз и систем жизнеобеспечения для них разработаны и ждут своего применения. — Вы вспомнили Циолковского — как раз ему принадлежат слова о том, что мы знаем про космос, но мы не знаем, одни ли мы. Как вы думаете, есть инопланетяне? — Летчик-испытатель и писательница Марина Попович (к сожалению, она уже ушла из жизни) на вопрос, верите ли вы в инопланетян, отвечала: «Почему верю? Я их видела!» Я лично не видел, но когда космонавта Валерия Ивановича Токарева спросили об этом, он сказал: «Когда находишься там, [в космосе], ты явно чувствуешь, что ты не один». Мы сейчас только рождаемся как планетарный разум. Мы выйдем в космос, но не покорителями: в масштабах Вселенной мы — пыль дорожная. Мы можем быть лишь освоителями космоса как объективный биологический процесс разнесения жизни за пределы материнской среды. Поэтому мое мнение об инопланетянах: да, конечно, они существуют. — Другой «коварный» вопрос, который всегда задаем космонавтам — есть ли в космосе Бог? — Космос — это порядок, гармония: никакая флуктуация, никакая случайность не способна так организовать живую материю. Все живые системы развиваются под действием законов, и космос тоже. Скажу больше: космонавт не может быть неверующим. Потому что иначе — зачем туда лететь? Можно устроиться на работу в банк и зарабатывать хорошие деньги. Полет в космос — это сверхзадача, а сверхзадача — это всегда вера.